АнтиNаполеон

Что касается военно-морских распоряжений считавшего себя непогрешимым во всех областях Наполеона, то можно вспомнить, например, его воистину безумное желание увидеть парадное дефиле своих кораблей перед Булонским лагерем 20 июля 1804 года. Приближался сильный шторм, и адмирал Брюи осмелился возразить императору, что подобное мероприятие небезопасно. Бедняга был тут же уволен со службы и выслан в Голландию, а заменивший его вице-адмирал Магон, не решившийся перечить начальству, отдал соответствующий приказ. Результат подобного непрофессионализма можно было предвидеть: более 20 кораблей было выброшено на берег на глазах у всей армии и многочисленных гостей, более 2 тысяч человек утонуло. Император при этом расхаживал взад и вперед по берегу, как отмечает Дэвид Чандлер, «нахмурив брови и, казалось, совершенно не думая о несчастье, которое он навлек без всякой нужды. Тенденции мегаломании уже начинали проглядывать в его личности».

Относительно проекта высадки десанта в Англии Дэвид Чандлер утверждает, что «вся эта затея с вторжением была обречена на неудачу с самого начала». Почему? Да потому, что мощные британские флоты не спускали глаз с Бреста, Кадиса и Тулона. Просто чудо, что Вильнёву, бомбардируемому ежедневными приказами из Парижа, удалось проскользнуть из Тулона и взять курс на Вест-Индию. Нельсон, как и планировалось, бросился за ним, и Ла-Манш оказался почти на неделю частично не защищен. Но Наполеон ошибочно решил дожидаться возвращения своего флота, и удобный момент для высадки десанта был упущен.

Как пишет все тот же Дэвид Чандлер, «вполне возможно, что в душе Наполеон испытывал облегчение оттого, что ему удалось найти такого удобного козла отпущения, на которого можно взвалить ответственность за неудавшийся план вторжения». Есть данные о том, что Наполеон уже давно убедился в неосуществимости собственного плана с десантом в Англию. Во всяком случае, тогдашний его секретарь Бурьенн утверждал, что он никогда и не рассчитывал на большее, чем на угрозу.

Впрочем, есть и другие мнения. Так, например, Альфред Мэхэн констатирует, что Наполеон даже не представлял себе «степени вреда, который он причинял своей стране. Не признавая препятствий, он отказывался видеть, что сооружение флотилии для вторжения в Англию пожирало скудные запасы кораблестроительного материала, занимало все рабочие руки и таким образом останавливало рост действующего флота».

Более того, этот английский специалист обосновывает бессмысленность затеи Наполеона следующим образом: во-первых, обыкновенные суда той эпохи были «неприменимы для переправы на них такой многочисленной армии в один прием»; во-вторых, судов было недостаточно, а на берегу не было «французского порта, в котором они могли бы собраться и оставаться в безопасности»; в-третьих, масса беспомощных парусных судов не могла держаться вместе, и уже одни условия ветра «повлекли бы рассеяние их и подвергли бы их нападению со стороны британского флота».

Ничего этого Наполеон, похоже, не видел и не хотел видеть. На все робкие замечания своих военно-морских специалистов о рискованности задуманной операции он лишь нервно восклицал:

— Мои адмиралы смотрят на дело неправильно и научились, я не знаю где, тому, что воевать можно без риска.

Как бы то ни было, похоже, что вице-адмирал Вильнёв, сам того не подозревая, прекрасно выполнил свою функцию главного виновника неудачи. И теперь он больше не был нужен во главе флота. Как же гениально всегда умел продумывать и проводить подобные «самозащитные» операции Наполеон!

15 сентября 1805 года Наполеон, узнав о том, что эскадра Вильнёва уже прибыла в Кадис и находится там, заблокированная британскими кораблями, писал морскому министру Декре:

«Отсылаю вам обратно ваши депеши. Из них следует, что за пятнадцать дней соединения с Картахенской эскадрой не произошло; что адмирал Вильнёв считает, будто это опасно, и что он заблокирован одиннадцатью английскими военными кораблями. Я желаю, чтобы моя эскадра вышла в море, перешла к Неаполю и там высадила на берег находящиеся на борту войска для их соединения с армией генерала Сен-Сира. Я считаю, что нужно сделать две вещи: 1) отправить срочное сообщение адмиралу Вильнёву, предписывающее ему произвести этот маневр; 2) если его чрезмерная робость помешает ему сделать это, отправить ему на замену адмирала Росили, передав ему письма, предписывающие адмиралу Вильнёву вернуться во Францию для предоставления отчета о его поведении».

Вильнёв узнал о готовящейся замене в Кадисе. Причем считавшийся его другом Дени Декре не решился сам сообщить об этом Вильнёву, поручив сделать это бедняге Росили, совершенно не горевшему желанием принимать командование.