Антиной

Генерал с тревогой посмотрел на своего подчинённого. Такая бредовая мысль могла прийти в голову либо сумасшедшему, либо до чёртиков уставшему человеку. Олег Петрович даже думать об этом не хотел. Он всегда относился к самоубийцам и самоубийству, как таковому с глубоким презрением. А то, что озвучил сейчас этот наверняка уставший с дороги полковник, было самоубийством, если не для всего человечества, то для большей его части. С другой стороны его предшественник отзывался о Мекшуне, как о человеке не знавшем, что такое усталость. Он выделялся среди начальников подразделений ГРУ хватким, аналитическим умом, быстрой реакцией на любую проблему и при этом избегал скоропалительных выводов.

— Ну, если пофантазировать и прикинуть хрен к рылу, — медленно проговорил генерал, выигрывая время для обдумывания ответа, — то апокалипсис обеспечен. Постой, Степан Ильич, а почему именно эта цифра — двадцать два?

Мекшун кивнул в сторону листков лежавших на столе шефа.

— Любитель морзянки, Тронлей перечислил названия именно двадцати двух горных пещер, которые «Корпорация Ной-2» выдавила из него, используя психотропные средства. Предполагаю, что все они, или какая-то их часть будут использованы для закладки резонаторов.

— Вот как? А я, честно говоря, не придал этому факту серьёзного значения. Скобеев подошёл к боковой стене и отодвинул шторку, прикрывающую специфическую карту мира.

— Ну-ка, где, в каких местах они располагаются?

— Пещеры? — выглянул из-за его спины Мекшун.

— Они самые.

— Так я же не спелеолог, Олег Петрович. Мне их названия ни о чём не говорят.

— Вот вроде умные мы с тобой люди, а такой мелочи не знаем.

— Мне на ум приходит самое банальное — необъятное, не объять.

— Вот что, Степан Ильич, ты меня своим вопросом, мягко говоря, заинтриговал.

Он вернулся к столу, порылся в записной книжке, вытащенной из ящика стола.

— Вот тебе телефон Лукьянова, моего бывшего одноклассника. Выясни через него у этого, как его… — он нашёл нужное место в листках донесения, — у Скатова, где конкретно располагаются эти пещерки. Лукьянова зовут Георгием Ивановичем. Как только прояснишь этот вопрос, сразу ко мне.

К вечеру следующего дня Мекшун с помощью Артёма Скатова уже знал, чем отличается Провал Шайтана на Памире от Привала Духов на Минданао.

Когда они со Скобеевым воткнули флажки, означающие пещеры названные Тронлеем в карту мира, все они расположились на восточном полушарии охватывая южное подбрюшье России широкой разветвлённой сетью.

— Не нравится мне это, ох как не нравится, — нахмурился Скобеев, — ведь если вся армада резонаторов сработает одномоментно, то…

Мекшун подхватил мысль шефа.

— То не только границы сместятся, как недавно американо-канадская, а шарик земной крутанётся…

— Это что же получается? — генерал медленно повернул голову к Мекшуну, — Россию загонят на северный полюс?! Но это же чушь собачья! Они там что, с ума все посходили?

Степан задумчиво погладил ежик волос на макушке.

— Может вдохновители или владельцы этой корпорации просто не в курсе, что это глобус круглый, как шар, а Земля-то геоид! Она сплюснута на полюсах и как только ось планеты наклонится даже на несколько градусов под воздействием этих чёртовых резонаторов, вся её поверхность пойдёт вразнос!

— Ну да, — думая о чём-то своём поддакнул Скобеев, — это как движение волчка перед самым его падением, начнёт мотать туда-сюда.

— Вот именно, поплывём мы как туманы над рекой, искать новые берега, да только везде ад кромешный будет.

Скобеев оторвался от карты и ткнул пальцем в грудь полковника.

— Я кажется, догадываюсь, что будут строить в зоне 111. Как называется эта грёбаная корпорация?

Лицо Мекшуна прояснилось.

— Ну конечно же! Раз Ной, значит, ковчег! Правильно?

— Именно ковчег, Степан Ильич. И может быть не один. Кто-то возомнил себя помазанником божьим, вершителем судеб человеческих и прежде всего нас, россиян. Мы хоть и более привычны к холоду, чем американцы, европейцы и прочие, но превращаться в натуральных белых медведей это уж слишком.

Генерал вернулся к столу, уселся в кресло и несколько секунд сидел барабаня пальцами по столешнице.

— Вот что Степан Ильич, вся эта информация должна остаться между нами. «Наверх» её двигать тоже бессмысленно. Есть сведения, что ряд наших высокопоставленных чиновников, особенно имеющих в Лондоне и Америке свои «честно» заработанные капиталы и фактически давно связавших с ними свою судьбу, тоже продали душу Дьяволу и как только почувствуют, что мы скоро прижмём им хвост, кинутся к своим хозяевам. И тогда хозяева «корпорации» начнут действовать ещё изощрённей, сбивая нас и весь мир с верного следа. А нам нужно выиграть время. Многое нужно ещё прояснить. Но на проведение операции по спасению России и мира в целом нужна санкция президента. И я, чего бы мне это не стоило, её получу.