Антиох Кантемир и развитие русского литературного языка

Впрочем, ничего необычного в самом жанре «Разговоров» не было; многие, даже сугубо философские сочинения XVIII в. писались в форме бесед и разговоров. Кантемир дополнил книгу подробным оглавлением — конспектом («Краткое содержание каждого вечера») и примечаниями. «Разговоры» были произведением, где развивались передовые по тому времени научные воззрения. В книге отвергалась старая, принятая церковью птолемеевская схема, по которой в центре мира находилась земля, а все светила, включая солнце, вращались вокруг нее. Правильной в «Разговорах» считается гелиоцентрическая система Коперника (солнце в центре). Допускалось наличие множества таких же миров, как земной (и солнечный), причем высказывалось предположение, что эти миры (или часть из них) населены. Тем самым наносился удар положению церкви о неповторимости создания человека.

Симпатии к учению Коперника писатель высказывает неоднократно в «Разговорах» и других произведениях. Это нашло отражение, в частности, в примечании 82 к имени Галилей: «Коперникову систему основательно доказал. Много за сие претерпел от римской инквизиции». Когда с просьбой об издании «Разговоров» в академическую канцелярию от имени Кантемира обратился его учитель петербургский академик Хр.-Ф. Гросс, тогдашний управляющий И. Шумахер потребовал предварительного разрешения правительства и синода. Переписка и хлопоты по поводу разрешения тянулись долго. За это время Кантемир подготовил примечания к «Разговорам», менялось и заглавие; лишь в 1738 г. был решен, наконец, вопрос об издании перевода, но вышел он в 1740 г. Кантемир счел долгом посвятить книгу своим учителям, Академии наук: «В знак своего благодарства за полученное от ее мудрых членов воспитание и наставление».

Выступление Кантемира с изложением и популяризацией учения Коперника не было единичным, в XVIII в. взгляды Коперника получили распространение [17]. Сам Кантемир ссылался на «Книгу мирозрения» Гюйгенса.

Систематически материалы такого рода печатались также в популярном журнале «Ежемесячные сочинения», который стала издавать Академия наук с 1755 г. Это встретило сопротивление церковников. Уже после смерти Кантемира в 40-е годы XVIII в. на имя императрицы был подан пространный доклад М. П. Абрамовым, где говорилось: «Из гюйгенсовой и фонтенедлевой печатных книжичищ сатанинское коварство явно суть видимо... И тако на каждых глобусных землях собственных везде солнцы и луны быти утверждают, и множественное их число исчисляют, и на них земли с жители, звери и гады и пажити такожде, яко и на нашей земле, все быти научают»[18]. В 1756 г. к Елизавете Петровне обращаются члены синода с требованием не печатать в «Ежемесячных сочинениях» статей, «противных вере», и изъять из обращения книгу Кантемира[19]. К счастью, оба обращения не имели прямых последствий. В 1761 г. стараниями Ломоносова оказалось возможным вторично издать «Разговоры», а в 1802 г. Академия наук выпустила и третье издание книги.

Это необходимо учитывать, поскольку в исследованиях нередко встречается утверждение, что первое издание «Разговоров» было изъято и уничтожено. Мы не располагаем достоверными сведениями об этом. Во всяком случае можно с уверенностью утверждать, что книга Кантемира была распространена среди читателей на всем протяжении XVIII в. и могла оказать влияние на развитие литературного языка. В 1802 г. (одновременно с третьим изданием Кантемира) в Москве вышел другой перевод «Разговора о множестве миров», сделанный А. П. Трубецкой. Возможно, обращение этой малоизвестной писательницы к Фонтенелю как-то связано с личностью Кантемира; она сохранила некоторые термины Кантемира (вихрь, средоточие и др.), в остальном ее текст написан языком конца XVIII — начала XIX в. Рассмотрим некоторые выражения, употреблявшиеся Кантемиром при обозначении частей мироздания.

Подбирая эквиваленты для заимствования натура, Кантемир останавливается на славянизме тварь, имевшем обобщенное значение «все вокруг, все созданное» (вся тварь) и, кроме того, «(отдельное) существо». Кантемир придает слову в первом смысле естественнонаучное истолкование, приравнивая его к словам натура, природа и др. Например: «Все телеса в твари взаимно себя по неким правилам привлекают» (сатира VII, прим.). В позднейшем переводе «Разговоров» (М., 1802) это слово прямо заменяется словом природа. Обобщенное (расширительное) употребление слова тварь (правда, со специфическим славяно-книжным оттенком) бытовало в XVIII в. Вот пример из периодического издания «Исторические примечания» (1731): «Токмо единая тварь, а не время преходит»; а также из философского трактата Тредиаковского «Слово о премудрости, благоразумии и добродетели» (1752): «Состояние в целости всей твари и премудрый состав всего мира».