Антисоветчина, или Оборотни в Кремле

И когда местные руководители запрашивали, как им относиться к Церкви, как строить взаимоотношения, из Москвы, из идеологического аппарата партии, следовали разъяснения — курс в отношении религии остается прежним. А некоторые храмы по стране начали закрываться. Без погромных централизованных кампаний, исподтишка, под теми или иными “частными” предлогами. Особенно это коснулось церквей, которые в годы войны были открыты на оккупированных территориях — то есть, без разрешения советской власти, по собственному почину священников и мирян. Теперь стал выдвигаться предлог, что их открылось “слишком много”, можно бы и сократить. Всего таким образом в последние годы сталинского правления было закрыто около 2 тыс. храмов. И молодежь от религии по-прежнему отлучали, и атеистическую пропаганду возобновили…

Но ведь существовала и четкая обратная зависимость! Как раз отсутствие Веры способствовало умножению всякого рода преступлений! Именно этот фактор облегчал предательство, порождал духовные искательства — а без Веры они могли быть только политическими. Из-за этого ширились должностные злоупотребления, хищения, бендитизм, хулиганство, нарушения трудовой дисциплины. А государство — без опоры на Веру, могло наводить порядок только страхом и жестокими наказаниями. Вот и рос ГУЛАГ…

Из-за того, что Сталин так и не смог отступиться от фундамента марксистско-ленинской идеологии, все его патриотические реформы, все преобразования по укреплению Российской державы тоже получились неполными и обратимыми. А сломать тысячи памятников и бюстов оказалось не столь уж трудно.

51. В ПАУТИНАХ ИНТРИГ.

Создание мировой социалистической системы дало СССР колоссальный геополитический выигрыш, повысило военные и промышленные ресурсы за счет сателлитов. Но была и другая сторона медали. Странам соцдагеря требовалось помогать. А эта помощь была делом очень не дешевым. В 1945–1952 гг соцстранам было предоставлено одних только долгосрочных льготных кредитов на 15 млрд. руб. (3 млрд. долл). Словом, на плечи нашего народа — тех же колхозников, рабочих, легла весьма тяжелая дополнительная нагрузка.

Возникали и проблемы другого рода. В 1948 г. наметился, а в 1949 г. произошел полный разрыв с Югославией. Причина его состояла не только в том, что Тито претендовал на самостоятельную политику и проявил “непослушание” Москве. (Хотя Югославия получала значительную помощь, а за это, по справедливости, следовало бы платить). Причина была глубже — масонское влияние в руководстве Югославии. Характерно, например, что в Сараево при Тито открылся мемориальный музей организации “Млада Босна”, посвященный террористам, развязавшим Первую мировую. Сербские заговорщики из “Черной руки”, спланировавшие и осуществившие убийство Франца Фердинанда — Д. Дмитриевич, В. Танкосич и др., тоже были удостоены ранга “национальных героев”, их деятельность объявлялась “полезной для освобождения балканских народов”.

Признал Тито и старые мечты заговорщиков о “Великой Сербии” и фактически продолжил эту линию, выдвинув проект Балканской Федерации, куда вошли бы Югославия, Болгария. Албания, втянулась бы Румыния, а при возможности Греция. По сути это был троцкистский план “Соединенных Штатов Европы” в уменьшенном виде “Соединенных Штатов Балкан”. И социалистический лагерь таким образом раскололся бы, тяготея к двум центрам, Москве и Белграду. Сталин подоплеку теракта в Сараево знал. И информацию из Югославии воспринимал соответственно. Только употреблять термин “масонский” не считал возможным, поэтому квалифицировал режим Тито как “троцкистско-фашистский”. И дружба сменилась враждой. Полилась кровь в Югославии — казнили тех, кого объявили ставленниками Москвы. Прокатились и репрессии в Чехословакии, Польше, Венгрии, Румынии — по обвинениям в “титоизме”. Кто из политических деятелей, попавших под террор в странах Восточной Европы, действительно был “оборотнями”, а кто пострадал невиновно, разобраться не так просто. Ведь в зарубежном социалистическом и коммунистическом движении многие фигуры были так или иначе связаны с масонством.

Но вот с Китаем у Сталина вражды не возникло — несмотря на то, что Мао Цзэдун не в меньшей степени, чем Тито, претендовал на самостоятельность. Переговоры с ним в Москве были нелегкими, длились два месяца. И Советский Союз пошел на очень значительные уступки. Выделил заем в 300 млн долл, обещал в двухлетний срок отказаться от своих прав в Маньчжурии, а в пятилетний от Порт-Артура и Дальнего. Но за это создавались совместные советско-китайские предприятия, от которых не только Китай, но и наша страна должна была получать значительную прибыль. А главное, был заключен договор о взаимопомощи на 30 лет. Сталин понимал, что сателлитом СССР огромный и многолюдный Китай не станет. Но при мировом противостоянии и угрозе войны Китай был ему нужен не в качестве сателлита, а союзника.