Антисоветчина, или Оборотни в Кремле

Но ведь Красной армией руководил Троцкий! Высокомерный, амбициозный, играющий в “бонапарта”. Наводя дисциплину, устраивал “децимации”, расстреливая в отступивших полках каждого десятого. Его помощниками и советниками были, опять же, иностранцы, его посланцами и представителями становились русофобы-“интернационалисты”. Кроме того, для формирования армии Лев Давидович широко привлек “военспецов” — бывших офицеров и генералов. Они целиком зависели от наркомвоена, в его власти было уничтожить или возвысить любого их них. Всем, что они получали, они были обязаны лично Троцкому — а значит, должны были хранить верность ему, стать его послушным орудием. Естественно, не всех бывших офицеров удавалось привлечь воевать против вчерашних товарищей по оружию — опорой Льва Давидовича становились те, кого можно было купить высокими окладами, должностями, по сути готовые ради карьеры и личного благополучия превратиться в наемников. И, разумеется, ни сам Троцкий, ни его “интернационалисты” и военспецы не могли пользоваться авторитетом у патриотически настроенных партийцев и красноармейцев.

Однако в Царицыне возник альтернативный центр. Причем Сталин, в отличие от других красных военачальников, занимал высокое положение в структуре партии и правительства, имел прямой выход на Ленина, поэтому мог себе позволить игнорировать приказы всесильного наркомвоена, не соглашаться с ним, проводить собственную линию. Таким образом в ходе гражданской войны внутри партии большевиков стала складываться еще одна группировка — патриотическая. Складываться вокруг Сталина.

8. ПОЧЕМУ НЕ СОСТОЯЛОСЬ МИРОВОЕ ГОСПОДСТВО США?

Война корежила мир четыре с лишним года грохотом тяжелых орудий, надрывавшихся по несколько суток в артподготовках, разрывами миллионов снарядов перепахавших огромные пространства вдоль фронтов, ливнями пуль и осколков, косивших целые полки и дивизии, воплями дикой боли раненых, искалеченных, умирающих. Но окончилась она именно так, как планировалось в тиши кабинетов Хауса и Вильсона.

В апреле 1917 г., сразу после свержения Николая II Америка, как и поучал Хаус, вступила в войну. При этом, кстати, Вильсон заручился поддержкой и очередной финансовых магнатов, стоявших за ним, и очередной раз щедро поощрил их. Бернард Барух был назначен министром военной индустрии, и не просто министром, а по сути экономическим диктатором — ему были подчинены все военные заводы США. Евгений Майер стал главой Военной Финансовой Корпорации, заведуя всеми расходами. Новые должности и полномочия получили Пол Варбург и его компаньоны. А командовать войсками в Европе был назначен генерал Дж. Маршалл — родственник крупных бизнесменов (и сионистов) Маршаллов.

К 1918 г. в портах Англии и Франции пароход за пароходом, конвой за конвоем, выгружались контингенты американских солдат, захлестывая “старушку” Европу. Впрочем, Америка еще очень отличалась от нынешней. Она уже разбогатела, но еще не ожирела, не обезумела и не извратилась. И американцы отличались от современных. Эти солдаты были простыми фермерами, работягами, пастухами, батраками. Наивными, безграмотными, но в общем-то простодушными, искренними, жизнерадостными. И совершенно не умеющими воевать. Их ставили во вторые эшелоны, на второстепенные участки, чтобы снять на главные направления хорошие, опытные части. Но американцы даже и на спокойных участках умудрядись натворить бед. Попав в окопы под Сен-Миелем, сочли, что хлюпики-европейцы просто не умеют драться. Решили показать, как надо — и полезли в ненужные атаки на германские пулеметы, положив 70 тыс. человек…

Принести перелом в войне такие войска, конечно же, не смогли бы, разве что увеличить число жертв. Но они и не предназначались для победы. Они требовались, чтобы составить в Европе впечатляющую массу — козырь в грядущих политических комбинациях. А победа достигалась совсем другими средствами. Вильсон назвал это “сшибанием кайзера с его насеста”. Еще 14 июня 1917 г. президент США сделал заявление, что в войне виноваты только властители Германии, поэтому борьба ведется не с немецким народом, а с “автократией”. Дипломаты и спецслужбы Антанты принялись активизировать “демократические” силы в Центральных Державах, их обнадеживали, заверяли в поддержке. Причем союзниками Вильсона и Хауса становились те же самые круги, которые прежде участвовали в операции по сокрушению России — германские и австрийские социалисты, банкиры, крупные промышленники.