Антисоветчина, или Оборотни в Кремле

Ну а среди победителей плоды выигрыша распределились крайне неравномерно. Сербию, сильно пострадавшую и понесшую большие потери, вознаградили чрезвычайно щедро. Ей передали области хоть и славянские, но совершенно разные по своим историческим судьбам, традициям, культуре, национальным особенностям — Хорватию, Словению, Боснию, Герцоговину, Македонию, объединили с союзной Черногорией. И возникло Королевство сербов-хорватов-словенцев, позже Югославия. А Бельгия тоже пострадала очень сильно и сражалась героически, но для нее ограничились лишь микроскопическими территориальными прирезками. Румыния проявила себя полным нулем в военном отношении, проституировала, перекидываясь то на сторону Антанты, то Германии. Невзирая на это, ее уважили (возможно, из-за того, что Румыния была неприкрытым оплотом масонства). Отдали ей и австро-венгерскую Трансильванию, и российскую Бессарабию, увеличив территорию страны втрое. Была воссоздана Польша, которую скомпоновали из германских, австро-венгерских, российских земель. Италия из того, что ей наобещали за вступление в войну, не получила почти ничего. Франция вернула ранее утраченные Эльзас и Лотарингию и получила в подмандатное управление Сирию с Ливаном. А вот Англия себя не обидела. Хапнула под свой мандат все германские колонии в Африке, Ирак, Трансиорданию, Палестину.

Что же касается Америки то ее территориальные приобретения вообще не интересовали. Вильсон рассчитывал на большее. С одной стороны, по инициативе американцев в мирный договор был внесен пункт о “свободе торговли” и “снятии таможенных барьеров”. Государства, ослабленные войной, конкурировать с США не могли, и этот пункт означал экономическое и торговое господство американцев. Которое должно было дополниться политическим. Вильсон писал: “Америка призвана модернизировать политику Запада”. “Экономическая мощь американцев столь велика, что союзники должны будут уступить американскому давлению и принять американскую программу мира. Англия и Франция не имеют тех же самых взглядов на мир, но мы сможем заставить их думать по-нашему” [6].

Для такой “модернизации” политики решением Версальской конференции было создано первое “мировое правительство” — Лига Наций. Через нее предстояло насаждать приоритет “демократических ценностей”, главным гарантом которых как раз и станет Америка. Хаус, настраивая на это Вильсона, льстиво называл его “апостолом свободы” — и президенту нравилось, он уже входил в подобную роль. Но… вместо дальнейшей реализации плана грянула катастрофа для самого Вильсона.

Что же произошло? Чтобы понять это, надо учитывать — единство “мировой закулисы”, “финансового интернационала” в начале ХХ в. оставалось еще непрочным. Теневые группировки в различных государствах могли иметь общие цели, но у них существовали и собственные интересы, далеко не всегда согласные между собой. Американская “закулиса” набрала огромную силу, но и европейская сохраняла значительное могущество. Она была старее, опытнее американской. А британские, французские, германские, итальянские, бельгийские, австрийские тузы политики и бизнеса вовсе не для того устраняли соперницу-Россию, не для того свергали германскую и австрийскую монархии, чтобы получить диктат со стороны США. Вильсон, Хаус и их команда были уверены, что хитро переиграли всех. Однако на самом-то деле обставили их самих. Америку втянули в войну, использовали ее ресурсы и политический вес для решения задач европейской “закулисы” — а потом постарались снова удалить от европейских дел.

И под Вильсона подвели мину. Не в Европе, где он считал себя всесильным, а у него на родине, в США. Это было совсем нетрудно. Ведь в 1916 г. он победил на выборах, используя лозунг “Вильсон уберег Америку от войны” — а почти сразу после выборов вступил в нее. Сограждане его обман помнили. А условия мира давали новые поводы для обвинений. Получалось, что англичане, французы, сербы, румыны, поляки, чехи получили реальные и осязаемые приобретения, а США? Выигрыш от “свободы торговли” и создания Лиги Наций был для рядовых американцев непонятен (да этот выигрыш и не касался рядовых). Выходило — десятки тысяч парней погибли или были искалечены за чужие, ненужные американцам интересы…

В США против Вильсона стала разворачиваться мощная кампания. Ему ставили в вину отход от традиционной политики изоляционизма, военные издержки и потери. Обвиняли в поддержке большевиков в России. Предсказывали, что в случае продолжения политики Вильсона, Америке снова придется решать чьи-то чужие проблемы, а не собственные, тратить на это средства, усилия, нести жертвы. Положение усугубилось тем, что президент перестал нравиться многим крупным американским фигурам. Как уже отмечалось, он был фанатичным протестантом — и на самом деле поверил, будто ему предназначена “мессианская” роль, будто он творит “волю Божью”. Ну а как же, представлялось, будто все “доказательства” налицо — быстрое возвышение, удача по всех задумках, возможность распоряжаться судьбами мира… Он стал выходить из-под контроля воротил Уолл-стрита.