Антиутопия (ЛП)

Это было полной чушью. Правда, министерские должности всегда очень востребованы, но работа в Гринготтсе — это нечто особенное. Мы принимали только самых лучших и ярких. Увиденное в этой папке было работой, которой хватило бы на целый год, и он ожидал, что я справлюсь с ней самостоятельно.

— Я никак не могу выполнить эти проекты в указанные сроки. Не сейчас, когда требуется разобраться с беспорядком, созданным недавней кражей. Возможно, с несколькими дополнительными сотрудниками и продлением сроков я мог бы…

— Боюсь, никаких помощников не будет, — перебил он. — Департамент правопорядка почти закончил расследование этого маленького инцидента. И я не понимаю, зачем нужно привлекать еще и вас.

— Сто килограммов золота — это не «маленький инцидент», — сказал я, озадаченный тем, что он не был так взволнован происшествием, как остальные. — Авроры потребовали отчета от всех руководителей подразделений относительно нашей безопасности. Я еще не представил свой, — напомнил я ему.

— Я уверен, что вы могли бы избавиться от необходимости сдавать этот отчет, если бы действительно захотели, — многозначительно ответил он. Ублюдок ухмыльнулся. Я сделал вид, что не понимаю его намека. — Ты уложишься в эти сроки, Малфой, или…

Я откинулся на спинку кресла и сделал еще одну вещь, которую перенял у отца. Я смотрел на него сверху вниз, хотя он стоял, а я нет.

— Или что?

Он сглотнул и стал неприлично пурпурного цвета.

— Или будешь уволен.

— Уволен? Мой отдел всегда был безупречным.

И тогда он сказал это. Думаю, он никогда не хотел быть настолько очевидным в своих мотивах, но в тот день ничего не мог с собой поделать.

— Если у тебя с этим проблемы, ты всегда можешь пожаловаться жене.

Я встал. Кресло заскрежетало по полу.

— Что ты сказал?

Рентроу благоразумно направился к двери.

— Я уверен, что у миссис Малфой достаточно влияния на министра, чтобы что-то предпринять, если мысль о небольшой сверхурочной работе так сильно тебя беспокоит?

Небольшой сверхурочной работе? Он бросил меня между молотом и наковальней. Либо я бегу и кричу Гермионе, что надо мной издеваются на работе, либо проглатываю все издевательства и забираю документы Уинкинса.

— Все будет в срок, — прошипел я. — А теперь убирайся из моего кабинета, пока я не ударил тебя кулаком в лицо.

— А теперь смотри сюда!

Я обошел стол и с отвращением увидел, как он схватился за дверную ручку.

— Держи дистанцию, Малфой! Я могу уволить тебя только за это!

Потребовалось невероятное усилие, чтобы не прикоснуться к нему. Я двинулся на него, не останавливаясь, пока мое лицо не оказалось в нескольких дюймах от его красного, потного лица.

— Ты можешь, но я вернусь домой все тем же Драко Малфоем, я прав? А кто ты такой, как не случайно удачливый сын мясника из Лютного переулка? — Я наклонил голову и осторожно понюхал его воротник. — Никогда не избавишься от этой вони, не так ли?

Он что-то пробормотал. Это звучало как попытка угрозы, но даже в этом отношении он никогда не будет дотягивать. А потом выскочил за дверь, захлопнув ее за собой.

Когда вошла Филомена, я сидел за столом, обхватив голову руками.

— Я так понимаю, ты все слышала?

— Трудно было не услышать. — Она взяла папку с моего стола, осмотрела ее и вернула на место, выглядя встревоженной. — Расскажи Гермионе. Министерство против такого рода вещей, но, к сожалению, Рентроу делает это лучше, чем большинство.

Неофициальная практика, принятая некоторыми членами сообщества, — сделать жизнь бывших сторонников Волдеморта как можно более несчастной. Угрозы, домогательства, шантаж, вымогательство, а иногда и кое-что похуже.

Я откинулся на спинку кресла и задумчиво забарабанил пальцами по столу.

— Просмотри мои встречи на следующие шесть месяцев. Отмени все несрочные до конца сегодняшнего дня. У нас много работы.

========== Глава 10 ==========

Пробуждение с Гермионой Грейнджер — это Опыт.

Было воскресенье, а по воскресеньям я обычно долго сплю. Однако есть вещи, ради которых стоит просыпаться.

Я проснулся от ощущения мягких, теплых поцелуев, спускающихся от щеки к шее, по обнаженной груди и вниз к животу, прямо под пупок. Простыни сползли ниже. Длинные, вьющиеся волосы следовали за волной поцелуев, ухитряясь касаться всех чувствительных к щекотке мест. Я даже не потрудился открыть глаза или пошевелиться.

Гермионе нравилось делать это со мной. Я был счастливчиком по многим причинам, но ее склонность будить меня вот так по утрам в выходные должна была быть первой в списке. Нельзя отрицать, что у нее был талант, и, слава Мерлину, у меня хватило ума не спрашивать, как она приобрела это умение.

Если бы у меня хватило наглости не возбудиться к тому времени, когда она доберется до члена, она поместила бы его мягкую, податливую головку в рот и слегка пососала, сначала создав впечатление, что это все, что она сделает. Это все, что некоторые женщины склонны делать. И я бы не стал с этим спорить. Неважно, сколько раз она делала это со мной, мой мозг всегда возвращался к тем же выводам.