Антиваксеры, или День вакцинации

– Подведем итоги, – сказал Сан Саныч, – мы выяснили, что смерть Бабушкина является инсценировкой, с помощью которой он решил добиться известности. Соответственно никакого мифического террориста, убившего главного редактора и планирующего новый теракт, в природе не существует. А если какую-то пакость задумают Иван Иванович с Олегом, то будучи у нас под колпаком, они никаких непредвиденных действий совершить не смогут. Гипотетической третьей силы, способной устроить завтра в Шахтинске теракт, похоже в природе не существует, если только сам Андрей Николаевич что-нибудь не задумает от отчаянья.

Котов и Бритвин внимательно слушали, а Беккер продолжал свой монолог.

– В итоге от нас требуется сделать лишь три вещи. Первое – сегодня ночью тщательно проверить площадь торжеств и памятник Первым вакцинаторам на предмет наличия взрывчатки. Ведь кто знает, вдруг Кузнецов, пока срезал скобы, нашпиговал монумент тонной динамита, а завтра устроит нам эффектный салют. Второе – сразу же после проверки выставить оцепление вокруг площади, ограничив вход на нее одним проходом с рамкой-металлодетектором. И третье – раздать полицейским в оцеплении фотографии Бабушкина, с приказом немедленно задерживать любых похожих на него лиц.

– Главное только Васильева не повязать, – сказал Котов, – Они же с Андреем Николаевичем похожи. А то мы так совсем без героев на День вакцинации останемся.

– Розыском Бабушкина займемся по окончании праздника, – подытожил прокурор, – я думаю мы его быстро обнаружим. Если он сам к тому времени не объявится.

– Я предлагаю еще завтра изолировать Кузнецова и Ивана Ивановича, – сказал Бритвин, – просто от греха подальше. Потом выпустим их, когда все кончится. А может, наоборот, попутно их расколем, если антиваксеры и правда что-то задумали, и не дадим им совершить теракт. Да между делом попытаем Олега насчет обстоятельств смерти Штыка.

– Можно и так, – сказал Сан Саныч, – но у меня есть мысль получше. Я почему-то думаю, что теракт завтра состоится.

Котов и Бритвин в который раз за сегодня удивленно посмотрели на Беккера.

– Теракт завтра состоится, – повторил прокурор, – а организуем его мы с вами.

Глава 34. Андрей Николаевич Бабушкин (часть 3)

(два месяца назад)

Примерно через месяц друзья вновь собрались попить пива у Бабушкина. Андрей Николаевич после прошлого разговора с другом быстро принял решение. Он пошел к Бритвину и дал свое согласие на участие в операции. Слова Смирнитского о том, что он, Бабушкин, оказывается очень популярный человек в Шахтинске, сильно грели душу Андрею Николаевичу. Он даже подумал, а не пустить ли ему слух о своем убийстве во время провокации. Это можно сделать хотя бы через верного Вилена Егоровича и посмотреть, насколько собственная смерть всколыхнет город. Конечно, спустя пару дней выяснится, что Андрей Николаевич жив, да и Бритвин за такую самодеятельность по головке не погладит, но искушение было очень велико.

Останавливало Бабушкина лишь понимание того, что после его внезапной смерти и чудесного воскрешения, авторитет Андрея Николаевича может серьезно упасть. Люди очень не любят, когда их держат за дураков. То есть любят конечно, но не хотят признавать этого. Поэтому идею о разглашении своей смерти Бабушкин откинул, как неприемлемую. А пока он занялся более насущными делами.

Андрей Николаевич прекрасно знал, чем можно вывести из себя Ивана Ивановича. Бабушкин отлично помнил ту старую, почти сорокалетней давности историю публичного унижения оппонента. Он, кстати, не раз хотел написать про тот случай в Заре коммунизма, но всегда останавливался. Андрея Николаевича сдерживали определенные моральные принципы, которые не давали ему выносить на свет эту историю.

Однако задание полковника Бритвина надо было выполнять, поэтому Бабушкин задвинул пока свои принципы на дальнюю полку и в один присест накатал статью, которая стопроцентно приведет в бешенство Ивана Ивановича. Он хоть и был уже отлучен от руководства Зарей, но какое-то время по инерции продолжал писать. На следующий день газета со статьей вышла в свет и поразила несчастного секретаря в самое сердце – он и не подозревал, что кому-то еще известен старый постыдный факт его биографии. Но, как выяснилось, такой человек есть. А то, что им оказался именно Бабушкин, главный враг антиваксеров, было вдвойне стыдно. И оставлять мерзкую статью без ответа никак нельзя. Однако месть надо подавать холодной, и в тот момент, когда противник к ней будет совершенно не готов. Поэтому Иван Иванович ждал пока подходящего случая.

А Бабушкин в свою очередь ждал, когда же партия зашлет к нему своих палачей, и с нетерпением предвкушал такое интересное событие, желая испытать немного острых ощущений. Смирнитский, естественно был в курсе всех дел. Но, если он и вычислил для себя личность вражеского агента в партии, то никому об этом не сказал. Штык успешно делал карьеру у антиваксеров и завоевывал расположение Ивана Ивановича.