Антиваксеры, или День вакцинации

– Это нарушит равновесие, – объяснил прокурор, – помните, о чем говорил на совещании Соловьев? Сейчас в городе существует баланс между вакцинаторами и антиваксерами. Игроки и с одной, и с другой стороны, стараются соблюдать правила игры. А смерть Ивана Ивановича может все испортить. Ведь никому не известно, кто вместо него придет к руководству партией. И не превратит ли новый секретарь своих антиваксеров в радикальных террористов? А пока прежний секретарь жив, такого не будет.

– А задание Кузнецову, – вспомнил Котов, – которое Иван Иванович обещал дать ему?

– Я помню, у него есть еще время дать Олегу поручение, – сказал Беккер, – но вы для того и сидите, чтобы выяснить, в чем будет заключаться это задание и предотвратить возможные последствия, если вдруг Иван Иванович задумает что-то серьезное.

– А если задумает, его тоже нельзя арестовывать? – удивился Бритвин, – чтобы не нарушить баланс?

– Вряд ли он решится на преступление, – задумчиво сказал Сан Саныч, – но давайте будем действовать по обстоятельствам. Чужая душа потемки. Возможно Иван Иванович решит избавиться от Олега. Я бы на его месте подумал о ликвидации последнего живого участника операции устрашения. Поэтому секретаря партии сбрасывать со счетов никак нельзя. Но если он что-то задумает, то мы об этом узнаем. Кузнецов, в конце концов завербованный агент полиции. Он должен сразу сообщить куратору, если получит задание. Да и слежка за обоими ведется.

– Да, – протянул Бритвин, – все так, но остается вопрос, кто же убил старшего лейтенанта?

– Мы подумаем об этом после праздника, – сказал прокурор, – а сейчас надо ехать к Главе и посвятить его в наши планы. Естественно, без лишних подробностей. Все детали ему знать необязательно. Соловьеву скажем так: мы нашли террориста, который убил Бабушкина и хочет устроить взрыв на День вакцинации. Но мы хотим не просто арестовать его, а дать преступнику возможность совершить теракт, списать на взрыв смерть Андрея Николаевича и сделать Евгению Васильевичу доброе дело. Ну и Штыка запишем туда-же. Парень свой орден заслужил.

– А про то, что Андрей Николаевич жив, мы Главе разве не скажем? – спросил Бритвин.

– Да мы ведь сами узнали об этом лишь два часа назад. А могли бы и не знать пока, – прокурор невинно посмотрел на коллег, – однако давайте уже, поедем к Соловьеву. Надо еще суметь уговорить его. Без санкции Главы мы не сможем осуществить наш план. Иначе не сносить нам голов, если вдруг что-то пойдет не так.

– А если объявится Бабушкин, или мы его найдем после праздника в собственном доме, что с ним делать будем? – поинтересовался Котов.

– Бабушкин завтра героически погибнет, – раздельно сказал Беккер, – а если объявится какой-то психически больной самозванец и начнет выдавать себя за покойника, разве мне учить полицию, что с ним делать?

Глава 36. Андрей Николаевич Бабушкин (часть 4)

(полтора месяца назад)

Своего двойника Андрей Николаевич увидел на улице совершенно случайно, в тот момент, когда меньше всего этого ожидал. Он пошел выносить мусор и возле контейнеров встретил бомжа, методично проверяющего пакеты в поисках чего-нибудь ценного. Бабушкин изумился, ведь профессиональным репортерским взглядом он мгновенно отметил, что бездомный одного роста и телосложения с ним. Возраст бомжа Андрей Николаевич определить не смог, но на вид тому было примерно столько же лет, сколько и ему самому.

Андрей Николаевич начал незаметно следить за двойником, благо из окна квартиры мусорные контейнеры были хорошо видны. Скоро он выяснил, что бомж инспектировал помойку ежедневно, около восьми часов вечера. И вот, в один прекрасный день Бабушкин купил бутылку хорошей водки, треть вылил в раковину, остальное положил в пакет и побежал к восьми часам на помойку караулить двойника. Тот появился в назначенное время, а Андрей Николаевич окликнул его и сказал:

– Слушай друг, мы тут День рождения отмечали, водка осталась, я не пью, а выкидывать жалко. Возьми если надо.

Бомж посмотрел недоверчиво, но бутылку взял, хрипло поблагодарил и пошел дальше. На следующий день Бабушкин в восемь вечера опять подошел к помойке. Проходящий мимо бездомный первым поздоровался с Андреем Николаевичем, снова поблагодарил его за водку, и они разошлись. Еще через несколько дней Бабушкин собрал у себя дома пакет с ношеными вещами и при очередной встрече передал их бомжу.

Спустя пару недель Андрей Николаевич уже здоровался с бездомным, как со старым знакомым, периодически отдавал ему еду или ношеную одежду, узнал имя бомжа и наладил с ним почти что дружеские отношения. В коротких разговорах с двойником Бабушкин, легко умевший находить с людьми общий язык, выяснил непростую судьбу бомжа, которого звали Димой, Ему оказалось немного за пятьдесят, хотя выглядел он гораздо старше, жена его трагически умерла, детей у них не было, а новая пассия обманным путем оформила его квартиру на себя и выгнала из собственного жилья. И в течение последних пяти лет Дима бомжевал, влившись в коллектив людей без определенного места жительства.