Антиваксеры, или День вакцинации

Итак, примерно через месяц друзья опять собрались выпить пива, и внимательный Смирнитский снова заметил на челе Андрея Николаевича какую-то печаль. А спустя пару бутылок Вилен Егорович узнал, что-же в этот раз тяготило друга.

– Я спать спокойно не могу, – пожаловался Бабушкин, – и днем и ночью только об одном и думаю.

Он отпил пива и замолчал. Вилен Егорович тоже не стал ничего говорить, а увлеченно хрустел чипсами.

– Сбил ты меня с толку этой смертью, – признался Андрей Николаевич, – я теперь все время представляю события, после моего убийства антиваксерами. Как меня похоронят торжественно, памятник в мою честь назовут, Глава речь произнесет, может посмертно и орден дадут…

Смирнитский аж подавился чипсами.

– Ты что, – изумленно проговорил он, – и правда решил того, на тот свет отправиться?

– Да нет, – с досадой махнул рукой Бабушкин, – я не идиот, я еще пожить хочу.

Он помолчал и добавил:

– Но умереть было бы неплохо. А во всем ты виноват, раздраконил меня!

Виновник ошарашенно смотрел на друга и молчал. До него потихоньку стало доходить, что он совершенно не знает сидящего рядом человека, с которым дружит уже тридцать лет. А Андрей Николаевич продолжал.

– Вот умер бы кто вместо меня, – проговорил он, – эх, жалко нет у меня никакого брата близнеца…

– Ну нет, так найди, – засмеялся в ответ пьяный Вилен Егорович.

Через час, посадив Смирнитского на такси и отправив домой, Бабушкин долго пустым мутным взглядом смотрел в темное окно. А в голове беспрерывно крутилась одна и та же фраза – «нет, так найди!».

Следующие пару недель Бабушкин шутки ради и от нечего делать часто размышлял над словами Вилена Егоровича, которые тот даже и не вспомнил на утро. Мало ли что может прийти в пьяную голову. А вот Андрею Николаевичу эти слова сильно запали в душу.

Допустим, у него нашелся двойник, который умирает в квартире Бабушкина от рук антиваксеров, а сам Бабушкин на время исчезает. Тогда все пойдет так, как и предсказывал Смирнитский. Андрей Николаевич посмертно прославится и получит так необходимую ему популярность. Но что делать потом? Ведь не объявишься через неделю, и не скажешь, дескать ты не умер, а просто ходил за хлебушком, пока в твоей квартире убивали случайно заглянувшего туда двойника.

Такой номер не прокатит. Но, с другой стороны, можно завладеть документами убитого и жить дальше под чужим именем, наслаждаясь посмертной славой. Андрею Николаевичу было шестьдесят восемь лет, денег, заработанных за последнее время и собственных сбережений хватит лет на десять безбедной жизни, а дольше и не факт, что он проживет. На документы двойника можно купить небольшую квартирку и спокойно писать мемуары. А потом подкинуть их в газету через того же Смирнитского, да и опубликовать от его имени, как воспоминания о друге. Вот только такой блестящий, хоть и теоретический план омрачало одно обстоятельство – двойника придется ликвидировать. А Бабушкин даже в самом страшном сне никогда не смог бы убить человека. Он и представить такого не мог.

Но скоро Андрей Николаевич поймал себя на мысли, что подсознательно вглядывается во всех встречных мужчин его возраста и телосложения, и невольно отмечает тех, кто мог сыграть роль двойника. Он и сам испугался, когда впервые застукал себя за таким занятием. Но он успокоился простой мыслью – даже если он и захочет кого-нибудь убить, то сделать этого никак не сможет. Бабушкин никогда в жизни не держал в руках огнестрельное оружие, у него не было ни ружья, ни пистолета, и где их взять, он совершенно не представлял. А киллеров, которых можно нанять на такое дело, в его родном провинциальном Шахтинске отродясь не водилось.

Глава 35. Сказка от прокурора

(пятница, 13:00, 23 часа до Дня вакцинации)

Итак, Беккер неожиданно огорошил коллег странным предложением устроить теракт в День вакцинации, и тут же спросил у Бритвина:

– Какие последствия ждут лично Вас в связи со смертью Штыка?

Полковник тяжело вздохнул. Он много раз уже думал об этом, и мысли его были весьма невеселыми.

– Вряд ли я сохраню свою должность и отделаюсь простым выговором, – честно сказал Бритвин, – скорее всего меня снимут, а возможно вообще уволят из органов. План придумал я, значит мне и отвечать за его провал.

– А Вы сообщали наверх о гибели сотрудника? – спросил прокурор.

– Пока нет, – признался полковник.

– Хорошо, – сказал Сан Саныч, – итак, господа, мы имеем два трупа, Штыка и Бабушкина. Если не придумать стройную версию смерти старшего лейтенанта ФСБ, то для полковника Бритвина это будет иметь самые неприятные последствия. Да и Андрей Николаевич бесконечно не может лежать в холодильнике, хотя черт его знает, кто там вместо него лежит на самом деле. Но в любом случае, смерть главного редактора тоже надо легализовать. Так?

Котов и Бритвин согласно закивали, не понимая пока, к чему клонит прокурор.

– А расскажу ка я вам, пожалуй, сказку, под названием «Бабушкин и террорист», – Беккер удобно раскинулся в кресле, сцепил руки на груди и заговорил.