Антивирус

Шестаков расстегнул бушлат и прислонился к стене. Он несколько иначе представлял себе встречу со своим давним противником – авантюристкой, нигилисткой, талантливым мемоинженером, конструктором боевых мемокомплексов, многие из которых оставляли в мозгах выжженную пустыню. Во всяком случае, он точно не ожидал встретить больную, никому не нужную, благообразную старушку, мирно доживавшую отпущенный ей срок в каком-то забытом Богом хосписе, затерявшемся среди бескрайних степей Южной Сибири. К такому удару судьбы Шестаков не был готов совсем.

– Верую, ибо абсурдно… – пробормотал он.

– Сашенька, вашему сателлиту нездоровится? – забеспокоилась старушка. – У меня на полочке в шкафу стоит нашатырь. Накапайте ему из пузырька на ватку…

– Какой же это сателлит, Искра Сергеевна, – презрительно скривила пухлые губы Шура. – Так, одно недоразумение. Шатался тут по окрестностям. Мои парни нашли его на нижней дороге. Из документов при нем был только паспорт речника. Да и тот поддельный, я думаю. Уверяет, что из города. Фамилия – Шестаков. Вам она говорит о чем-нибудь?

– Все возможно, Сашенька. – Старушка покачала почти белой головой. – Я всегда верила, что кто-нибудь сможет меня разыскать. Дождалась, как видишь.

– Шура, оставьте нас с Искрой Сергеевной наедине. Если это возможно, конечно, – мягко попросил Шестаков.

– Да, да, идите Сашенька, я дальше сама.

Девушка с неодобрением взглянула на Шестакова.

– Хорошо. Как скажете. Только я предупрежу матушку Веру…

Шестаков выждал некоторое время, убедился, что Шура не собирается возвращаться, и заклинил двери тумбочкой.

– Чтобы никто не помешал, – пояснил он.

Искра Сергеевна кивнула.

– Вас зовут Дмитрий?

– Да, – подтвердил Шестаков.

– Это с вами я вела заоблачные беседы?

– Со мной. – Шестаков нервно прокашлялся. – Как вы это делали? Вы не представляете, как долго я вас искал.

– Я тоже долго ждала, так что преамбулу опустим. Детали уже тоже не важны. Если вы действительно занимались практическими исследованиями в области мемной репликации, то захотите получить ответы на свои вопросы…

– Очень захочу. Я давно пытаюсь понять механизм эффективной защиты от паразитной информации. Он существует вообще?

– У вас есть дети, Дмитрий? Я так думала, что нет. Если бы были, вы поняли бы мою теорию эволюционных матриц гораздо быстрей. Человеческий мозг в ходе эволюции приспособился к тому, чтобы мгновенно впитывать и перерабатывать любые информационные продукты. Маленький ребенок обучается основам родного языка всего за полгода. За несколько лет он перенимает обширный словарь разговорной речи, сложнейшие правила синтаксиса и семантики. Взрослые люди тоже обучаются. Они копируют друг у друга манеру двигаться, говорить, одеваться. Мы все очень подвержены чужим влияниям. Человек запрограммирован на то, чтобы быстро усваивать полезную информацию. А если он так запрограммирован, то есть ли у него шансы сохранить устойчивость к информации вредной или даже опасной?

– Не уверен, что я правильно вас понимаю, – признался Шестков.

– Хорошо. Зайдем с другой стороны. Вы когда-нибудь задумывались о механизме работы живой клетки? Клетка – это, по сути, предприятие по копированию ДНК. Наши клетки копируют ДНК даже с большим усердием, чем дети копируют поведенческие стереотипы родителей. Неудивительно, что усердная клетка привлекает к себе внимание с стороны всех деклассированных генетических элементов – вирусов, вироидов, плазмидов. Их паразитическая ДНК практически неотличима от ДНК хозяина, и она ловко встраивается в хромосому. Единственное отличие – способ распространения. Законная ДНК нацелена на передачу себя по сложному пути, через сперматозоиды и яйцеклетки. А паразитическая ДНК ищет всегда самые быстрые пути в будущее, предпочитая распространяться через слюну, слизистые выделения и кровь. Человеческий мозг в качестве репликатора, безусловно, уступает клетке в точности копирования, иногда мы подчиняемся порядку, предписанному другими, иногда нет. Но различные массовые сумасшествия, среди которых лично я на первое место поставила бы мировые религии, свидетельствуют, что человеческий мозг, особенно в молодости, обладает теми же качествами, которые благоприятны для существования информационных паразитов. Да что там говорить, он просто не может работать иначе. Вспомните историю компьютерных вирусов. В итоге, они стали развиваться в сторону интеграции с другими вирусами и официальным программными ядрами, формируя легитимные вирусные сообщества. А как выглядят наши геномы? Фактически это те же гигантские колонии вирусов. Гены кооперируются в геномы, потому что естественный отбор благоприятствует генам, процветающим в присутствии других генов.

– Вы хотите мне сказать, что человек – это лишь набор мемокомплексов?