Антивирус

Доктор Жуков слушал внимательно, и Шестаков сам не заметил, как увлекся. Да и было чем. По материалам испытаний «Лилит» можно было сочинить детективный роман. Причем, обреченный на популярность. Когда все поняли, что структура мемокомплекса оказалась слишком слабой, не готовой к испытаниям, и «Лилит», предоставленная сама себе, стала реплицироваться по собственной логике, в трех секретных НИИ началась паника и поиски виноватых. Группу Даниила бросили на прорыв. Они упорно латали дыры патчами, заново перепроверяли контентные шлейфы, но все равно не успели. Оба прототипа неожиданно оказались в свободном доступе на культовом сайте свободных бета-тестировщиков SHARASHKA.

Как это произошло – сегодня уже не узнать. Все материалы эксперимента либо уничтожены, либо находятся в секретных архивах, а его участники вряд ли живы. Можно только догадываться, что источником утечки стал кто-то из разработчиков. У кого-то из них сдали нервы, видимо, и он решил отомстить представителям заказчика. А потом начался локальный апокалипсис. РосИнформНадзор обрушился на «Шарашку» всей своей мощью, после чего от популярного сайта не осталось ни воспоминаний, ни ссылок в поисковых системах. Но прототипы к тому времени успели разойтись в сотнях копий по всему Пси-Рунету, поэтому пришлось оперативно расформировывать группы разработчиков и тестировщиков, вычищать все лаборатории, физически уничтожая серверы, а на документацию, касающуюся эксперимента, накладывать по три грифа особой секретности…

– На любую хитрую схему найдется свой сбойный кластер, – развел руками Шестаков. – Там, где есть человек, остается место и для человеческого фактора.

– А сейчас у кого-нибудь из людей есть что-то общее с этим «Адамом»? – осторожно уточнил доктор Жуков.

– Вы попали вопросом прямо в самое больное место. С вами приятно иметь дело, доктор Жуков. Скажу больше: один из этих людей сидит непосредственно рядом с вами. Я просто из любопытства сделал несколько реактивных тестов, и был этому результату, Аркадий Васильевич, очень сильно удивлен.

– Интересно…

– Я бы даже сказал, что крайне интересно. Я ведь обнаружил не просто «что-то», а вполне самостоятельные фрагменты кода. Образно говоря, дыхательную, нервную и пищеварительную системы «Адама» целиком…

– Вас что-то пугает, Дима, я слышу это по голосу.

– Меня пугает, что заказчиком прототипов выступало Министерство Самообороны. Невольно начинаешь мыслить конспирологически. И еще мне не нравится, что разработчики предусмотрели режим повышенной эмпатии между двумя прототипами. Получается, я не могу предсказать своей реакции на женщин, которые являются носителями кода «Лилит». Хотя вы можете возразить, конечно, что я преувеличиваю…

– Дима, я скажу так. Когда вы не знали о прототипе «Лилит», вам ведь было все равно. Согласны?

– Да, было. Раньше я не рефлексировал по поводу женщин. Мои отношения с ними были спонтанными. Кто-то из них мне нравился, кто-то наоборот. И мне были безразличны причины, почему так происходило. Но теперь-то я знаю, что во мне есть фрагменты «Адама». И это знание мне уже никуда не деть. Это знание не просто доставляет мне определенные неудобства, но создает дополнительную реальность. Зачем была нужна эта высокая эмпатия? Или она возникла, как побочный эффект? Жаль, что за давностью лет правды уже не узнать. Все главные действующие лица умерли. Искра Сергеевна была последней. Да и она прожила до такого преклонного возраста только потому, что в базах данных кто-то подчистил информацию о существовании реабилитационного центра в Озерках.

– А как же ваша Гюрза?

– Гюрза – не человек. Это лишь часть мемокомплекса «Лилит». Просто некая совокупность характеристик. По моим оценкам, как минимум четыре женщины, с которых я общался, теоретически могли быть носителями осколков этого мемокода. – Шестаков помассировал себе виски и лоб над бровями, где каждый раз начинала пульсировать боль при слове «гюрза». – Нет, обидно, конечно, что много лет потрачено впустую. Но у меня еще остается призрачная надежда, что за оставшуюся часть жизни я успею сделать что-нибудь полезное. Поэтому теперь меня интересует исключительно будущее…

Нервно разглаживая складки на штанах, он поднялся.

– Простите, Аркадий Васильевич. Мне пора. Меня ждут пациенты…

Матушка Вера собрала всех в большом холле. В ожидании Шестакова старички вяло крутили головами. Но и эта вялость была уже прогрессом. Шестаков часто вспоминал, как попал в «Озерки» впервые и увидел оцепеневших в разных позах в инвалидных креслах стариков и старух с холодными рыбьими глазами, не выражавшими вообще ничего. А сегодня они могли даже перекинуться друг с другом парой слов.

– Всем добрый день, господа! – громко произнес Шестаков. – Прошу минуточку вашего драгоценного внимания.

Старички оживились. По холлу пронесся легкий шелест.

Шестаков демонстративно поклонился.