Антивирус

– Сегодня публичные чтения проведу я, а матушке Вере мы дадим немного отдохнуть. Насколько я знаю, она вчера закончила «Книгу джунглей». Сегодня мы начнем новую книгу. Никто не возражает? Тогда я с вашего позволения присяду.

Шестаков опустился на заранее приготовленную банкетку, поправил абажур от торшера и бережно раскрыл засаленный томик в зеленой обложке. В библиотеке санатория сохранились еще бумажные книги, и это было почти чудом.

– Часть первая. «Пятичасовой скорый». Шли и шли и пели «Вечную память», – начал Шестаков, прислушиваясь к звукам, отражавшимся от гипсовой штукатурки стен и потолка. Для сеансов важны были и интонация, с которой этот текст произносился, и особенности его структурирования, и эмоционально-экспрессивные средства языка. – Прохожие пропускали шествие, считали венки, крестились. Любопытные входили в процессию, спрашивали: «Кого хоронят?». Им отвечали: «Живаго». «Вот оно что. Тогда понятно». – «Да не его. Её». – «Все равно. Царствие небесное. Похороны богатые»…

Матушка Вера осталась со своими пациентами и, слегка склонив голову набок, внимательно следила за тем, как читает Шестаков. Иногда она даже шевелила губами, что-то проговаривая про себя. А через час, когда Шестаков с непривычки слегка охрип, по собственной инициативе его подменила, ни на секунду не сбившись с ритма. И на следующий день она продолжит чтение с той же самой интонацией, в этом Шестаков даже не сомневался. Во всем, что касалось ее пациентов, матушка Вера была надежней, чем морские части погранвойск…

Ближе к вечеру заморосил дождик. Похолодало. Не то чтобы сильно – летом в Западно-Сибирских степях особых холодов не бывает, – но все же настроение Шестакову холодный ветер подпортил. Все– таки не самое большое удовольствие два часа шагать по раскисающей дороге. Правда, окончательно расстроиться Шестаков не успел – услышал шум подъезжающей машины. Черный внедорожник тормознул у ворот и несколько раз мигнул фарами дальнего света.

– С чего это мне такой почет? – поинтересовался Шестаков у персонального водителя Шуры, когда забирался на задний диван. – Я и Хохлому предупреждал, и Чугуна. Всем сказал, что могу вернуться поздно.

Башмак равнодушно пожал плечами. Буркнул неразборчивое «мне приказали, я приехал» и всю оставшуюся дорогу угрюмо молчал, слушая любимую радиостанцию «Облачный край». Шестаков, зная хроническую необщительность Башмака, с вопросами к нему больше не приставал. Основной разговор предстоял впереди – с Шурой. Впрочем, Шура злилась на удивление недолго. Собственно, Шестаков и не отрицал, что не согласовал свой маршрут с Косяком.

– Виноват. Однозначно. Заслуживаю дисциплинарного взыскания. Но ведь я два часа прошагал пешком не просто так.

Шура выдохнула. Формально выговор сделан, репутация жесткого командира теперь не пострадает, а неформально она и сама понимала, что Шестаков не к проституткам бегал.

– Через полчаса выезжаем. Переоденься в «цифру», чтобы посолидней выглядел. Ужин захватим сухим пайком.

Новенький камуфляж со склада Шестакову выдал Шило. На складе Шестаков и переоделся. И прихватил с собой несколько коробок с НЗ – вечно актуальными армейскими галетами и саморазворачивающейся китайской лапшой. Шило усмехнулся, но возражать не стал.

С собой Шура взяла, как обычно, Косяка и Хохлому. Башмак подразумевался. Никого другого за штурвал потрепанного «Алабая» она не допускала. Заметив Шестакова в мешковатой форме, Шура едва заметно улыбнулась и кивком указала на пятую дверь.

– Гражданские – в кузов!

Косяк удивленно обернулся. На его лице отчетливо читалась обида. Видимо, Шура не предупредила, что они поедут в расширенном составе.

Шестаков демонстративно развел руками. Как бы подразумевая, что жизнь – это последовательность компромиссов. Косяк в ответ скривился.

Хохлома и Башмак на короткую перепалку не отреагировали вообще. Они тщательно закрепляли на рейлингах какой-то громоздкий агрегат, Агрегат имел обтекаемые формы и тускло отсвечивал полированным металлом на закатном солнце.

– А это, простите, что? – не удержался от вопроса Шестаков.

– «Кольчуга», – коротко бросила Шура и запрыгнула на переднее сиденье бронеавтомобиля.

Шестакову ясней не стало, и он пристально посмотрел на Хохлому.

– Как равноправный член экспедиции, я имею право знать…

– Господи, ну какой же ты… – Шура фыркнула. – Просто наши казахстанские коллеги помешаны на секретности. И чтобы средства электронной разведки спутниковой группировки «Астра Нова» не засекли место встречи, приходится использовать спецоборудование. Это китайская «Кольчуга». Точно такие же применяют в войсках НАТО. Физический смысл процесса я понимаю плохо, знаю только, что она способствует рассеиванию электромагнитных импульсов, и из космоса наш «Алабай» не будет различим. Вместо машины вражеские объективы зафиксируют бегущего волка, к примеру.

– Могли бы и сразу рассказать, – для порядка проворчал Шестаков.