Антология исследований культуры. Символическое поле культуры

В обществах, где культурный образец предписывает ребенку абсолютное послушание по отношению к родителю как необходимое условие получения всякого рода вознаграждения, типичный взрослый обычно будет индивидом уступчивым, зависимым и лишенным инициативы. Хотя он в значительной степени забыл детские переживания, приведшие к утверждению у него этих установок, первой его реакцией на любую новую ситуацию будет обращение к какому-нибудь авторитетному лицу за поддержкой и руководством. В этой связи следует заметить, что существует много обществ, где образцы воспитания ребенка настолько действенно формируют взрослые личности этого типа, что развились даже специальные техники подготовки немногих избранных индивидов к лидерству. Так, например, у танала на Мадагаскаре со старшими сыновьями с самого рождения обращаются иначе, чем с младшими, и такое особое обращение нацелено на развитие у них инициативы и готовности к принятию ответственности, в то время как в отношении других детей систематически применяются дисциплинарное воздействие и подавление. Опять-таки, индивиды, воспитываемые в очень небольших семейных группах нашего типа, склонны сосредоточивать свои эмоции и предвосхищения вознаграждений и наказаний на немногих других индивидах. Тем самым они бессознательно возвращаются в детство, когда все удовлетворения и фрустрации исходили со стороны их отцов и матерей. В обществах, где ребенок воспитывается в расширенной семье, окруженный многочисленными взрослыми, каждый из которых может либо вознаградить, либо наказать, нормальная личность будет развиваться в противоположном направлении. В таких обществах средний индивид неспособен к прочным и долговременным чувствам привязанности или ненависти в отношении тех или иных конкретных лиц. Все личностные взаимодействия становятся воплощением бессознательной установки: «Ну и хорошо, другого найдем». Трудно даже помыслить, чтобы в культуре этих обществ могли воплотиться такие, например, образцы, как столь привычные для нас представления о романтической любви или о необходимости найти единственного спутника жизни, без которого жизнь была бы лишена всякого смысла.

Такие примеры можно было бы множить до бесконечности, однако и уже перечисленные выше показывают, какого рода корреляции мы получаем в настоящее время из исследований личности и культуры. В этих корреляциях отражаются сцепления простого и очевидного типа, и уже сейчас ясно, что такие однозначные причинно-следственные связи составляют меньшинство. В большинстве случаев нам приходится иметь дело со сложными конфигурациями образцов воспитания ребенка, которые в своей сумме производят личностные конфигурации взрослого. Тем не менее, никто из тех, кому известны уже достигнутые на данный момент результаты, не может сомневаться в том, что именно здесь лежит ключ к большинству тех различий в базисном типе личности, которые приписывались до сих пор воздействию наследственных факторов. Своими разными личностными конфигурациями «нормальные» члены разных обществ обязаны не столько генам, сколько в гораздо большей степени своим нянькам.

Притом что культура любого общества определяет глубинные слои личностей его членов посредством особых методов воспитания, которые применяются в ней по отношению к детям, ее влияние этим не исчерпывается. Она продолжает формировать и остальную часть их личностей, предоставляя модели для их специфических реакций. Последний процесс продолжается на протяжении всей человеческой жизни. По мере того как индивид достигает зрелости, а впоследствии стареет, он постоянно должен отучаться от старых образцов реагирования, перестающих быть эффективными, и усваивать новые, более подходящие для занимаемого им в данный момент места в обществе. На каждом этапе этого процесса проводником ему служит культура. Она не только дает ему образцы (models) для его изменяющихся ролей, но и гарантирует, что эти роли будут в целом совместимыми с его глубоко укорененными ценностно-установочными системами. Все образцы (patterns) в рамках одной отдельно взятой культуры обычно проявляют своего рода психологическую согласованность, причем совершенно независимо от их функциональных взаимосвязей. За редкими исключениями, «нормальный» индивид, который их придерживается, не должен будет делать ничего такого, что было бы несовместимым с более глубокими слоями его личностной структуры. Даже в том случае, когда одно общество будет заимствовать образцы поведения у другого, эти образцы обычно будут модифицироваться и перерабатываться до тех пор, пока не будут приведены в соответствие с базисным типом личности заимствующих. Нетипичного индивида культура может заставить придерживаться таких форм поведения, которые для него отвратительны, но когда такое поведение отвратительно для подавляющего большинства членов общества, культура должна уступить.