Антология кинизма

10. Все побеждай, не сдавайся, гордая духом и силой.
Золоту ты неподвластна и всё сжигающей страсти.
Правда, большая любовь не может быть спутницей подлых.

И все заключают строчки:

Те, кто не сломлен вконец жалким рабством у радостей жизни,
Чтут лишь царство одно — бессмертное царство свободы

(Климент Алекс. Стромат., II. — Поттер, с. 492).

11. Меня согнуло время, мудрый чародей.
Болезни шлет оно, всех делает слабей.

(Стобей. Антолог., CXVI, 31).

12. Стильпона там я узрел, казнимого страшною казнью.
В городе, где, повествуют, лежбище было Тифона.
Споры он в Мегарах вёл с неисчётными окрест друзьями,
Спорили долго они, добродетели имя пороча.

(Диог. Лаэрт., II, 118).

13. Видел я Асклепиада, того, что жил во Флиунте,
Рядом стоял Менедем, на быка, как две капли, похожий.

(Диог. Лаэрт., II, 126).

14. Видел потом я Микилла, живущего в тяжких страданьях,
Шерсть он усердно чесал, и жена ему в том помогала
В битве жестокой за жизнь голода так избегали.

(Плутарх. Как избегать долгов, 7. — Гуттен, т. 12, с. 214).

15. Бобы собирай и моллюсков...

(Стобей. Антолог., V, 67).

16. Бранил, я слышал, старость ты: «Большое зло!»
Какое ж зло? Замена ей одна лишь смерть.
Мы все стремимся к старости. Когда ж придёт,
Печалимся. Природы мы не ценим дар.
Ведь никогда так не желанна жизнь, как в старости.

(Стобей. Антолог., CXV, 9. Возможно, эти стихи взяты из какой-то комедии Антифана, где выведен Кратет, рассуждающий о старости).

17. Отечество моё — не только дом родимый,
Но всей земли селенья, хижина любая,
Готовые принять меня в свои объятия.

(Диог. Лаэрт., VI, 98).

Гномы и апофтегмы

18. Бедность — не порок, сказал бы Эпиктет, но и Кратету Фиванскому она не казалась злом, когда он пожертвовал родному городу всё свое состояние, сказав при этом:

— Кратет Кратета сам имущества лишил.

Только тогда лишь он почувствовал себя свободным и надел венок, будто в знак обретённой свободы, потому что сменил богатство на бедность (Симпликий. Коммент. к «Энхейридиону» Эпиктета, X. — Швейг, с. 107; ср.: Диог. Лаэрт., VI, 87; Элиан. Пёстр, ист., III, 6; Плутарх. Как избегать долгов, 8; ср. также: Диог. Лаэрт., VI, 88; Филострат. Жизнь Аполлония Тианского, I, 10).

19. Брак, который влечёт за собой разврат и прелюбодеяния, говорил он, трагичен, ибо его следствием являются изгнание и убийства, а браки тех, кто вступает в связь с гетерами, дают сюжет для комедий, так как распутство и пьянство приводят лишь к безумию (Диог. Лаэрт., VI, 89).

20. Вступившись однажды за кого-то, Кратет стал упрашивать гимнасиарха, коснувшись рукой его бёдер. Когда тот пришел в ярость, он сказал: «Разве твои ляжки чем то отличаются от колен?» (Там же).

21. Он говорил, что невозможно найти человека, который никогда не совершал бы ошибок, подобно тому как в гранате среди зёрен всегда найдется хоть одно, да гнилое (Там же, 89).

22. Раздразнив однажды кифареда Никодрома, он получил от него здоровенную затрещину, оставившую след на лице. Тогда он прилепил на лоб записку: «Сделано Никодромом» (Там же: ср. выше: Диоген Синопский, фргм. 96).

23. Деметрия Фалерского, приславшего ему хлеба и вина, он попрекал словами: «О, если бы источники приносили и хлеб!» Из этого ясно, что пил он только воду (Диог. Лаэрт., VI, 90; ср.: Афиней, X, 422С).

24. Когда Кратет получил замечание от афинских астиномов за то, что надел кисейное покрывало, он сказал: «Я докажу вам, что и Феофраст ходит в кисее». Когда они не поверили ему, он повел их в цирюльню и показал на Феофраста, которого в то время брили (Диог. Лаэрт., VI, 90).

25. В Фивах он был избит гимнасиархом, и, когда его волокли за ноги, он, не теряя присутствия духа, декламировал: