Антология позднего Троцкого

Поворот Гитлера в середине прошлого года в сторону Москвы имел веские основания. Со стороны Великобритании Гитлер получил все, что мог получить. Нельзя же было, в самом деле, надеяться на то, что Чемберлен, в придачу к Чехословакии, подарит Гитлеру еще Египет и Индию. Дальнейшая экспансия германского империализма могла быть направлена только против самой Великобритании. Вопрос о Польше стал поворотным пунктом. Италия предусмотрительно отошла в сторону. Граф Чиано разъяснил в декабре 1939 г., что итало-германский военный союз, заключенный десять месяцев перед тем, исключал вступление тоталитарных союзников в войну в течение ближайших трех лет. Однако, Германия, под бременем собственных вооружений, ждать не могла. Гитлер уверял англосаксонского кузена, что захват Польши есть путь на Восток и только на Восток. Но почтенным консервативным противникам надоело оставаться в дураках. Война стала неизбежной. В этих условиях у Гитлера выбора не было: ему пришлось прибегнуть к своему запасному козырю, именно к союзу с Москвой. Сталин дождался, наконец, рукопожатия, о котором не переставал мечтать в течение шести лет.

Нередкие в демократической прессе утверждения, будто Сталин сознательно хотел путем союза с Гитлером вызвать мировую войну, надо отнести к числу абсурдов. Советская бюрократия боится большой войны более, чем какой-либо из правящих классов мира: выиграть она может немногое, потерять же может все. Расчет на мировую революцию? Но даже, если б насквозь консервативная олигархия Кремля стремилась к революции, она слишком хорошо знает, что война не начинается с революции, а заканчивается ею, и что прежде чем революция придет в капиталистических странах, сама московская бюрократия может быть низвергнута в пропасть.

Во время прошлогодних переговоров в Москве делегации Великобритании и Франции представляли довольно плачевную фигуру. "Вы видите этих господ? - говорили хозяевам Кремля агенты Германии: если мы с вами разделим Польшу, они не посмеют шевельнуть пальцем". Подписывая соглашение, Сталин мог, в своей ограниченности, надеяться, что большой войны вообще не будет. Во всяком случае он покупал для себя возможность уклониться от участия в войне на ближайший период. А дальше "ближайшего периода" сейчас не думает никто.

 

2. Вступая в Балтийские страны и Финляндию, Россия ссылалась на то, что она была вынуждена сделать это для собственной защиты против агрессии. Думает ли г. Троцкий, что имелась на лицо вероятность агрессии наци? Думает ли г. Троцкий, что имелась вероятность нападения со стороны капиталистических демократий?

Вторжение в Польшу и Прибалтийские страны явилось неизбежным последствием союза с Германией. Было бы, в самом деле, слишком наивно думать, что сотрудничество Сталина с Гитлером основано на взаимном доверии: эти господа слишком хорошо друг друга понимают. Во время переговоров в Москве летом прошлого года германская опасность могла и должна была казаться не только вполне реальной, но и совершенно непосредственной. Не без влияния Риббентропа в Кремле, как сказано, предполагали, что Англия и Франция останутся неподвижны перед совершившимся фактом разгрома Польши, и что у Гитлера руки могут оказаться развязанными для дальнейшего движения на Восток. В этих условиях вопрос о союзе с Германией естественно дополнялся вопросом о материальных гарантиях - против союзника. Весьма вероятно, что инициатива в этой области принадлежала динамическому партнеру, т. е. Гитлеру, который предложил осторожному и медлительному Сталину взять самому "гарантии" вооруженной рукой. Разумеется, оккупация восточной Польши и создание боевых баз в Прибалтике не создавали каких-либо абсолютных преград для германской оффенсивы: об этом слишком хорошо свидетельствует опыт войны 1914-1918 гг. Но отодвижение границы на Запад и господство над восточным побережьем Балтийского моря представляли все же несомненные стратегические выгоды. Так, в союзе с Гитлером и по инициативе Гитлера, Сталин решился захватить "гарантии" - против Гитлера.

К этому присоединились не менее важные соображения внутренней политики. После пяти лет непрерывной агитации против фашизма, после истребления старой большевистской гвардии и командного состава армии за мнимую связь с наци, неожиданный союз с Гитлером естественно оказался крайне непопулярен в стране. Нужно было оправдать его непосредственными и осязательными успехами. Присоединение Западной Украины и Белоруссии и мирные завоевание стратегических позиций в Балтийских государствах должны были доказать населению мудрость внешней политики "отца народов". Однако Финляндия изрядно испортила этот расчет.