Антология позднего Троцкого

/*1 Говорить о Сталине, как о марксистском "теоретике", могут лишь прямые лакеи. Его книга "Вопросы ленинизма" представляет эклектическую компиляцию, полную ученических ошибок. Но национальная бюрократия побеждала марксистскую оппозицию своим социальным весом, а вовсе не "теорией".

Итальянский фашистский или полуфашистский писатель Малапарте выпустил книжку "Техника государственного переворота", в которой он развивает ту мысль, что "революционная тактика Троцкого", в противоположность стратегии Ленина, может обеспечить победу в любой стране и при любых условиях. Трудно придумать более нелепую теорию! Между тем те мудрецы, которые задним числом обвиняют нас в том, что мы, вследствие нерешительности, упустили власть, становятся по существу дела на точку зрения Малапарте: они думают, что есть какие то особые технические "секреты", при помощи которых можно завоевать или удержать революционную власть, независимо от действия величайших объективных факторов: побед или поражений революции на Западе и Востоке, подъема или упадка массового движения в стране и пр. Власть не есть приз, который достается более "ловкому". Власть есть отношение между людьми, в последнем счете - между классами. Правильное руководство, как уже сказано, является важным рычагом успехов. Но это вовсе не значит, что руководство может обеспечить победу при всяких условиях. Решают в конце концов борьба классов и те внутренние сдвиги, которые происходят внутри борющихся масс.

Но вопрос о том, как сложился бы ход борьбы, если б Ленин остался жив, нельзя, конечно, ответить с математической точностью. Что Ленин был непримиримым противником жадной консервативной бюрократии и политики Сталина, все более связывавшего с нею свою судьбу, видно с неоспоримостью из целого ряда писем, статей и предложений Ленина за последний период его жизни, в частности, из его "Завещания", в котором он рекомендовал снять Сталина с поста генерального секретаря, наконец, из его последнего письма, в котором он прерывал со Сталиным "все личные и товарищеские отношения". В период между двумя приступами болезни Ленин предложил мне создать с ним вместе фракцию для борьбы против бюрократии и её главного штаба, Оргбюро ЦК, где руководил Сталин. К XII-му съезду партии Ленин, по его собственному выражению, готовил "бомбу" против Сталина. Обо всем этом рассказано - на основании точных и бесспорных документов - в моей автобиографии и в отдельной работе "Завещание Ленина". Подготовительные меры Ленина показывают, что он считал предстоящую борьбу очень трудной; не потому, конечно, что он боялся Сталина лично, как противника (об этом смешно и говорить), а потому, что за спиною Сталина ясно различал сплетение кровных интересов могущественного слоя правящей бюрократии. Уже при жизни Ленина Сталин вел против него подкоп, осторожно распространяя через своих агентов слух, что Ленин - умственный инвалид, не разбирается в положении, и проч., словом, пускал в оборот ту самую легенду, которая стала ныне неофициальной версией Коминтерна для объяснения резкой враждебности между Лениным и Сталиным за последние год-полтора жизни Ленина. На самом деле, все те статьи и письма, которые Ленин продиктовал уже в качестве больного, представляют, пожалуй, самые зрелые продукты его мысли. Проницательности этого "инвалида" хватило бы с избытком на дюжину Сталиных.

Можно с уверенностью сказать, что, если бы Ленин прожил дольше, напор бюрократического всемогущества совершался бы, - по крайней мере в первые годы, - более медленно. Но уже в 1926 году Крупская говорила в кругу левых оппозиционеров: "Если бы Ильич был жив, он наверное уже сидел бы в тюрьме". Опасения и тревожные предвидения Ленина были тогда еще свежи в её памяти, и она вовсе не делала себе иллюзий насчет личного всемогущества Ленина, понимая, с его собственных слов, зависимость самого лучшего рулевого от попутных или встречных ветров и течений.

 

Значит, победа Сталина была неотвратима? Значит, борьба левой оппозиции (большевиков-ленинцев) была безнадежна? Такая постановка вопроса абстрактна, схематична, фаталистична. Ход борьбы показал несомненно, что одержать полную победу в СССР, т.-е. завоевать власть и выжечь язву бюрократизма, большевики-ленинцы не смогли и не смогут без поддержки мировой революции. Но это вовсе не значит, что их борьба прошла бесследно. Без смелой критики оппозиции и без страха бюрократии перед оппозицией курс Сталина-Бухарина на кулака неизбежно привел бы к возрождению капитализма. Под кнутом оппозиции бюрократия оказывалась вынужденной делать важные заимствования из нашей платформы. Спасти советский режим от процессов перерождения и от безобразий личного режима ленинцы не смогли. Но они спасли его от полного крушения, преградив дорогу капиталистической реставрации. Прогрессивные реформы бюрократии явились побочным продуктом революционной борьбы оппозиции. Это для нас слишком недостаточно. Но это - кое-что.