Антология позднего Троцкого

На арене мирового рабочего движения, от которого советская бюрократия зависит лишь косвенно, дело обстояло еще неизмеримо более неблагоприятно, чем в СССР. Через посредство Коминтерна сталинизм стал худшим тормозом мировой революции. Без Сталина не было бы Гитлера. Сейчас во Франции сталинизм через политику прострации, которая называется политикой "народного фронта", подготовляет новое поражение пролетариата. Но и здесь борьба левой оппозиции отнюдь не осталась бесплодной. Во всем мире растут и множатся кадры подлинных пролетарских революционеров, настоящих большевиков, которые примкнули не к советской бюрократии, чтоб пользоваться её авторитетом и её кассой, а к программе Ленина и к знамени Октябрьской революции. Под поистине чудовищными, небывалыми еще в истории преследованиями соединенных сил империализма, реформизма и сталинизма, большевики-ленинцы растут, крепнут и все более завоевывают доверие передовых рабочих. Безошибочным симптомом происшедшего перелома является, например, великолепная эволюция парижской социалистической молодежи. Мировая революция пойдет под знаменем Четвертого Интернационала. Первые же её успехи не оставят камня на камне от всемогущества сталинской клики, её легенд, её клевет и её дутых репутаций. Советская республика, как и мировой пролетарский авангард окончательно освободятся от бюрократического спрута. Историческое крушение сталинизма предопределено, и оно явится заслуженной карой за его бесчисленные преступления перед мировым рабочим классом. Другой мести мы не хотим и не ждем!

 

 

12-го ноября 1935 г.

 

 

Бюллетень оппозиции (большевиков-ленинцев)

N 46.

НЕРАБОЧЕЕ И НЕБУРЖУАЗНОЕ ГОСУДАРСТВО?

Политическая форма и социальное содержание

Товарищи Б. и К. снова поставили под знак вопроса классовый характер советского государства. Ответ, который они предлагают, по моему мнению, совершенно неправилен. Но так как названные товарищи не пытаются, подобно некоторым ультра-левым, заменить научный анализ пронзительным визгом, то с ними можно и должно снова обсудить этот исключительно важный вопрос.

Б. и К. не забывают, что главное отличие СССР от современного буржуазного государства в мощном развитии производительных сил. Они признают далее, что «экономическая структура, как она была установлена Октябрьской революцией, остается еще в основном неизменной». Они делают из этого тот вывод, что обязанностью советского и мирового пролетариата является защита СССР от империализма. В этих рамках у нас с Б. и К. — полное согласие. Но как ни важны эти рамки, они не охватывают вопроса в целом. Не солидаризуясь с ультра-левыми, Б. и К. считают, однако, что СССР перестал быть рабочим государством «в традиционном (?) смысле, данном этому термину марксизмом». А так как «экономическая структура остается еще в основном неизменной», то СССР не стал и буржуазным государством. Б. и К. отказываются в то же время — и с этим их можно только поздравить — считать бюрократию самостоятельным классом. В результате этих несогласованных положений получается, как и у сталинцев, что советское государство вообще не является организацией классового господства. Чем же оно является, в таком случае?

Перед нами, таким образом, новая попытка ревизии классовой теории государства. Мы, разумеется, не фетишисты: если новые исторические факты потребуют ревизии теории, мы перед этим не остановимся. Но плачевный опыт старых ревизий должен, во всяком случае, внушать нам спасительную осторожность. Мы десять раз обдумаем старую теорию и новые факты, прежде чем строить новую доктрину.

Б. и К. сами отмечают мимоходом, что, в зависимости от объективных и субъективных условий, господство пролетариата «способно находить свое выражение в значительном числе различных правительственных форм». Прибавим, для ясности: и через свободную борьбу разных партий внутри советов, и через монополию одной партии, даже через фактическое сосредоточение власти в руках одного лица. Разумеется, личная диктатура является симптомом крайней опасности для режима. Но в то же время она оказывается иногда единственным средством спасти этот режим. Классовая природа государства определяется, следовательно, не его политическими формами, а социальным содержанием, т.-е. характером тех форм собственности и отношений производства, которые данное государство охраняет и защищает.