Антология сатиры и юмора России XX века. Том 35. Аркадий Хайт

Из-за угла, высунув язык, трусцой выбежал пес Генацвале.

Мераб с собакой быстро шли по улице, где расположились иностранные посольства. Человек, приковавший себя к ограде посольства США, все еще стоял там.

— Хорошо, я вас понял, — сказал молодой дипломат в затемненных очках сидящему напротив Мерабу. — Мы свяжемся с Москвой, там все проверят и пришлют ответ.

— Когда? — нервно спросил Мераб.

— Не знаю. Это не от меня зависит.

— А можно мне отсюда домой позвонить?

— К сожалению, нельзя. Мы здесь гости. Это посольство Финляндии. — Дипломат встал. — Извините, мне надо идти.

Вышли в коридор. Дипломат запер на ключ дверь комнаты и пошел к лифту.

— Нельзя мне здесь оставаться. Поймите! Они думают, что я — агент КГБ, — сказал Мераб.

Дипломат вызвал лифт.

— Они меня уже поймали на границе. Открыли чемодан, посмотрели и опять закрыли.

Дипломат вошел в лифт. Мераб тоже.

— Какая-то разведка меня хотела поменять, — сообщил он.

Дипломат вздохнул.

— Блондинку с негром задержали, а меня отпустили. Наверное, явки мои хотят выяснить.

Дипломат посмотрел на него и подумал: «Точно провокатор».

Вышли из лифта в подземный гараж., Дипломат пошел к своей машине.

— Товарищ консул, — попросил Мераб, — поменяйте меня на какого-нибудь израильского шпиона.

— Господин, я вам, кажется, ясно объяснил: мы здесь занимаемся советским имуществом. Имуществом, и ничем больше! Всего хорошего! — Дипломат сел в машину.

— Нет, не всего хорошего!

Мераб вытащил из кармана наручники и быстро приковал себя к правой дверце его машины.

— Это мой протест! — заявил он. — Я буду здесь стоять, пока вы меня не отправите домой.

Дипломат достал из «бардачка» отвертку, вылез из машины, отвинтил правую дверцу и уехал.

А Мераб остался стоять с прикованной к руке дверцей. К нему подошел пес Генацвале, сел рядом и завыл.

Солнце палило нещадно. Мераб со своей дверцей и Генацвале шли по людной улице. Он увидел мастерскую по ремонту телевизоров и зашел внутрь.

— Вы не могли бы тут перепилить? — показал он мастеру наручники.

— Почему нет? — сказал мастер, привыкший ничему не удивляться.

Но, рассмотрев дверцу, спросил:

— «Бьюик-240»? Это что, машина русского консульства?

— Да

— Пилите в другом месте. Я в политику не лезу.

В это время мимо мастерской прошли три солдата в израильской военной форме. Один из них был Боря Париж.

— Борух! — кинулся к нему Мераб.

— Шалом, — кивнул Боря, не останавливаясь.

Мераб с дверцей под мышкой пошел за ним.

— Поговорить надо.

Боря сделал рукой жест, означавший «уйди». И незаметно для спутников кинул на тротуар скомканную бумажку.

Мераб подобрал. Это была купюра в сто шекелей.

В харчевне, где на противне жарилось аппетитное мясо, Мераб попросил у хозяина разрешения позвонить в Советский Союз. Тот, оглядев человека в грязном белом смокинге с автомобильной дверцей в руках, попросил задаток. Мераб небрежно кинул на стойку сто шекелей и заказал мясо, кока-колу и напильник. Напильника у хозяина не было.

Мераб за столиком жадно глотал мясо и смотрел телевизор. Там показывали с субтитрами на иврите советскую картину про разведчиков — «Мертвый сезон». Шла сцена передачи шпионов на мосту.

Под столом хрумкал косточкой Генацвале.

— Господин, — позвал официант и указал Мерабу на телефонную будку.

Мераб вскочил, забыв о прикованной дверце. Стол с едой опрокинулся. Мераб извинился и втиснулся в будку.

Официант выгнал из-под стола собаку и стал наводить порядок.

Через минуту Мераб как ошпаренный выскочил из будки.

— Где тут ваше КГБ? — заорал он.

— Я думаю, вам надо обратиться в министерство эмиграции, — сказала ему девушка в очках и военной форме.

— Гдe оно?

— Два квартала отсюда и направо.

Мераб выскочил из харчевни.

— Господин, возьмите сдачу! — крикнул хозяин.

Мераб бежал по тротуару. Прикованная дверца с лязганьем волочилась за ним. Прохожие шарахались в стороны.

— Я не тот, за кого себя выдаю! Кому я должен сделать заявление? — закричал он, ворвавшись в вестибюль министерства.

— Кому хочешь, — ответил человек, читавший за столиком журнал.

— Вот я вам и заявляю!

— А мне это зачем знать? — человек снова уткнулся в журнал.

— Я думаю, вам надо к Абрамовичюсу, — сказала Мерабу женщина, которая несла папки. — Третий этаж.

Мераб побежал вверх по лестнице. Дверца от шикарной машины с грохотом скакала по ступенькам.

Абрамовичюс в комнате, где сидели еще две сотрудницы, заявил, что его не чешет: Яша Мераб или не Яша. А если он хочет уехать, пусть оплатит все расходы — и скатертью дорога.

Мераб заорал, что там, дома, отец увез Яшину дочку в горы и не отдаст ее, пока он, Мераб, не вернется домой! Что у отца ружье! А Яша сумасшедший! И они перестреляют друг друга!

Абрамовичюс сказал, что это его не чешет. Что у них и так слишком много проблем, чтобы еще заниматься семейными делами Мераба.

Мераб завопил, что его брат еврей! А Израиль должен заботиться о своих детях! И обязан обменять Мераба на его брата Яшу.

Абрамовичюс возразил, что сначала еще нужно до казать, что сам Мераб не еврей.

Тогда Мераб предложил Абрамовичюсу пройти с ним в туалет и убедиться.