Антология скандинавской фантастики. Том 20

Телефон зазвонил раньше, чем Иенсен успел одеться. Будильник показывал пять минут седьмого, и Иенсен стоял и брился перед зеркалом в ванной. Ночью его отчаянно донимали колики, теперь боль немного отпустила, но под ложечкой все равно сосало.

Он сразу понял, что звонок служебный, он сам никогда не пользовался телефоном для частных разговоров и другим не разрешал.

— Иенсен! — вскричал начальник полиции. — Где вас черти носят?

— В нашем распоряжении еще три дня.

— Я не совсем точно выразился.

— Я только-только приступил к допросам.

— Да я не про ваши темпы, честное слово.

Эта была одна из тех фраз, на которые не знаешь что ответить.

Начальник хрипло прокашлялся.

— На наше с вами счастье, вопрос уладился и без нас.

— Уладился?

— Да, они сами разыскали виновника.

— Кто же он?

— Один из служащих концерна. Как мы и предполагали с самого начала, причиной всему была глупая шутка. Пошутил один из служащих, журналист. Судя по всему, это чрезвычайно разболтанный молодой человек, одержимый всякими завиральными идеями. А вообще-то он славный парень. Они его подозревали с первой минуты, хотя и не позаботились сообщить нам об этом.

— Понимаю.

— Скорее всего, они не хотели высказывать непроверенные подозрения.

— Понимаю.

— Как бы то ни было, инцидент исчерпан. Они решили не возбуждать против него дела. Они примирились с убытками, они проявили великодушие. От вас требуется только одно: снять с него показания. И можете поставить точку.

— Понимаю.

— У меня есть его имя и адрес. Запишите.

Иенсен записал имя и адрес на обратной стороне маленькой белой карточки.

— Я думаю, для вас будет лучше, если вы спихнете это как можно скорей — и дело с концом.

— Да.

— Потом оформите все обычным порядком. Учтите, что они в данном случае хотели бы ознакомиться с материалами следствия.

— Понимаю.

— Иенсен!

— Слушаю.

— У вас нет повода огорчаться. Очень хорошо, что все так кончилось. Разумеется, у служащих концерна было больше возможностей распутать дело. Точное знание персонала и внутренних взаимоотношений давало им определенное преимущество.

Иенсен молчал. Начальник дышал прерывисто и неровно.

— И еще одно, — сказал он.

— Слушаю.

— Я с самого начала говорил вам, что ваша задача — разобраться с анонимным письмом, не так ли?

— Говорили.

— Другими словами, что вам незачем обращать внимание на всякие побочные детали, которые могут всплыть в ходе следствия. Как только вы снимете показания с этого шутника, можете считать дело закрытым. И забыть все, что к нему относится. Ясно?

— Ясно.

— Думаю, что эта история кончилась ко всеобщему удовольствию… включая вас и меня, как я уже говорил.

— Понимаю.

— Вот и хорошо. До свиданья.

Иенсен повесил трубку, вернулся в ванную, добрил вторую щеку, оделся, выпил чашку горячей воды с медом и прочел утреннюю газету. Все это без спешки.

Хотя движение было не такое интенсивное, как обычно, Иенсен ехал на малой скорости, и, когда он добрался до участка и отогнал машину на стоянку, часы показывали уже половину десятого.

Целый час он просидел за столом, не заглядывая ни в донесения, ни в заготовленный список адресов. Потом он вызвал начальника патруля, передал ему белую карточку и сказал:

— Соберите сведения об этом лице. Все, какие можно. И поскорей.

Он долго стоял у окна и глядел, как санитары дезинфицируют камеры. Раньше чем они успели завершить свою работу, два полицейских в зеленой форме доставили первого алкоголика. Немного спустя позвонил тот полицейский, который в свое время был откомандирован на почту.

— Вы где находитесь?

— В центральном архиве периодических изданий.

— Есть какие-нибудь результаты?

— Никаких. Продолжать?

— Продолжайте.

Еще через час, никак не меньше, вернулся начальник гражданского патруля.

— Докладывайте.

— Двадцать шесть лет. Сын известного коммерсанта. Семья считается весьма состоятельной. Время от времени сотрудничает в еженедельниках. Получил хорошее образование. Холост. Судя по некоторым данным, ему протежируют сами шефы, скорей всего ради его фамильных связей. Характер… Он наморщил лоб и принялся внимательно изучать записи, словно не мог разобрать собственный почерк. После этого он продолжал: — Неустойчивый, порывистый, обаятельный, с чувством юмора. Склонность к довольно смелым шуткам. Нервы плохие, ненадежен, быстро утомляется. Семь раз страдал запоем, дважды принудительно лечился от алкоголизма… Одним словом, портрет неудачника, — завершил свой доклад начальник патруля.

— Ну и достаточно. — сказал Иенсен.

В половине первого он велел принести из буфета два яйца всмятку, чашку чаю и три белых сухарика. Позавтракав, надел китель и фуражку, спустился вниз, сел в машину и поехал в южном направлении.