Антология советского детектива-21. Компиляция. Книги 1-15

— Что произошло у вас тут? Видел Василия Васильевича, спросил о тебе, так он только отмахнулся.

— Отмахнулся? — переспросил Макаров, усаживая летчика на стул.

— Что же, однако, произошло? У вас, помню, и раньше было… Но наперед уверен — ты прав!

— Не знаю, — уклончиво ответил Макаров.

— Федя, — грозя пальцем, предупредил летчик. — Ты мне выкладывай по совести. Что вы, ей-богу, старые друзья и вдруг…

— Вероятно, у меня плохой характер, — засмеялся Федор. — А у Власова не лучше.

— Состоялось, значит? Поссорились?

— Нет, это не ссора…

— Так в чем же дело?

— Ты, Петя, не поймешь. Оставим ка разговор на эту тему до поры до времени.

— Ни в коем случае! — запротестовал Бобров. — Объясни, каким образом между друзьями пропасть образовалась.

— Это действительно напоминает пропасть, — задумчиво произнес Макаров. — Но она, видимо, существовала и прежде, да мы не замечали. Я полагал, что нас соединяют золотые нити дружбы, а оказалось, так себе… гнилая веревочка.

— Н-да… Понимаю, — протянул Бобров. — Нет на сердце груза тяжелее, чем тот, когда вдруг разочаруешься в товарище.

Федора крайне интересовало, как расценит его столкновение с Власовым бесстрашный летчик-испытатель, которого он считал искренним и чудесным другом. Он уже хотел было рассказать ему обо всем, но Бобров неожиданно заговорил о другом.

— Знаешь, Федя, у меня затруднение… Я за помощью к тебе — не откажи.

— Что такое?

— Понимаешь, в вашем доме девушка одна проживает…

— Люда?..

— Она. Ты знаешь наши отношения…

— Ну?

— Вышла неувязка… Сегодня утром вдруг телефонный звонок. Беру трубку. «Вы будете такой-то?» — спрашивает какой-то мужчина. И с ходу стал выговаривать. Такая пошла разноска!.. Я готов был провалиться сквозь землю. «Честь имею представиться Давыдович». Вы, говорит, прекратите разными писульками бомбардировать нашу дочь…

— Так что же он хотел?

— Кто его знает. Не понял, чего он хочет. Вот ситуация! Надо мне идти с визитом в его дом. Но в одиночку я, пожалуй, не справлюсь. Боюсь, за двери выставят. Ты для них почтенный сосед, будь другом — нам бы вместе…

— Сватал бы и не тянул канитель, — внушительным тоном посоветовал Федор. — Люда — серьезная девушка. Какого тебе еще рожна? Я ее с детства знаю, в одном доме живем дверь против двери. Папаша, правда, неважный человечек… Но мать у нее славная женщина.

— Советуешь жениться?

— Безусловно! Бобров вздохнул.

— Эх, жаль, что Люда не так, как я… Не очень пылает ко мне.

— Запылает! Потом водой не погасишь.

— Но ты сегодня поможешь мне? В виде хотя бы прикрытия.

— Могу хоть сватом, — Федор толкнул Боброва в плечо и неожиданно расхохотался. — Ну и пара же выйдет из вас! Прикрутит она тебе гайки. У Люды мамин характер, учти. А Полина Варфоломеевна — женщина с характером.

— Ведьма, что ли?

— Что ты! — возразил Макаров. — Просто порядок, толк в жизни понимает. С такой тещей плесенью не покроешься — не даст! Она дружна с моей матерью. Одним словом, и сваха тебе обеспечена…

Глава пятая

В переполненный зал заседания народного суда, где в это время выступал адвокат Давыдович, вошла немолодая женщина. Усевшись неподалеку от дверей, она положила руки на колени и начала присматриваться к публике. Очевидно, подсудимые и состав суда ее не интересовали. Из-под прядей седоватых волос, прикрывших узкий наморщенный лоб, ее пристальный взор время от времени устремлялся к трибуне защиты. И хотя едва ли она связывала разрозненные витиеватые фразы адвоката, но делала вид, что увлечена его речью. Правда, так было только вначале. Затем на ее бледноватом лице как-то сама по себе появилась тень томительного выжидания, какое возникает у людей, начинающих испытывать чувство неловкости за убитое даром время.

А Михаил Казимирович говорил горячо, увлеченно, то приподнимаясь и вытягиваясь, то оседая и словно сжимаясь в клубочек. Когда он начал перечислять нравственные достоинства подсудимого, подчеркивая особенности его характера, женщина шевельнула губами, улыбнулась и поднялась, чтобы выйти. Скоро в коридор вышел и Давыдович. Увидев седоволосую женщину, он инстинктивно отпрянул в сторону, и, не задерживаясь, прошмыгнул к выходу, стараясь не обратить на себя внимания знакомых. Немного спустя вслед за ним вышла и женщина. Увидев Давидовича, поспешно уходившего от здания суда, она ускорила шаги, быстро догнала его и пошла рядом. Спускаясь под гору по обледенелому тротуару, женщина, наконец, сказала.

— Ваши старания не оправдали моих надежд. Шедший по улице навстречу снегоочиститель обдал их снежной пылью.

— Осмелюсь пригласить на чашку чая, — вместо ответа предложил Михаил Казимирович, как только они поравнялись с кафе. — Не откажите, Марфа Филипповна.

Они молча вошли в теплое, уже освещенное помещение. Возле гардероба Давыдович прислонил свою палку с серебряным набалдашником к перилам и поспешил помочь даме раздеться.

— Вы хорошо говорили, — нарочито громко сказала она. — Даже о солнце начинали что-то…

— Мы — дети солнца! Мы все радуемся его животворным лучам.