Антология современной британской драматургии

БРЮС. Да. Не буквально. Фигурально выражаясь… только ты не волнуйся.

КРИСТОФЕР. Нет, это ты мне в рот слова вложил. Когда я сказал, что хочу остаться, я испугался, и это из-за тебя. Поэтому я сейчас здесь! Это ты виноват!

БРЮС. Нет. Слышишь? Сейчас… нет. Это… нет. Дайка я тебе кое-что прочту.

Достает брошюру из папки с делом КРИСТОФЕРА.

Вот, держи. Неважно, уйдешь ты или останешься. Вот что Международная Организация Здравоохранения говорит о шизофрении. Не хочу тебя пугать, просто объяснить хочу. Ясность внести.

Читает.

«Часто больному кажется, что самые сокровенные его мысли… становятся известны окружающим. У него могут развиться галлюцинации, объясняющие это явление влиянием естественных или сверхъестественных сил на мысли и действия индивида».

Тебе это знакомо?

Долгая пауза.

Кристофер выхватывает брошюру, комкает ее, бросает на пол.

КРИСТОФЕР. Ты просто выкрутиться хочешь.

БРЮС. Выслушай меня. Ты сам не понимаешь, что говоришь.

КРИСТОФЕР. Почему? Потому что я «негритос хитрожопый»?

БРЮС. Слушай, заткнись.

КРИСТОФЕР. Ага, отлично, здорово. Сейчас-то все и раскроется.

БРЮС ударяет кулаком по столу.

БРЮС. Это не игрушки! Моя карьера под угрозой!

КРИСТОФЕР. Ах, твоя «карьера»!

БРЮС. И твоя… твоя… тебе тоже есть что терять! Нам обоим есть что терять, неужели не понятно?

Кристофер цыкает зубом.

Крис… прошу тебя, ради бога. Помнишь, что ты делал на рынке с апельсином? У тебя из-за этого могут быть крупные неприятности, понимаешь? Если бы ты делал это… в своем квартале, например, я не знаю, что бы произошло…

КРИСТОФЕР. Я тебе никогда не верил. Гм-м. Ты мне нравился, но я тебе никогда не верил.

БРЮС. Что?..

КРИСТОФЕР. Ты сказал, что дашь мне колу, так? При свидетеле сказал, что дашь мне колу, если я отвечу на твои вопросы. И где она?

Че, думаешь, тупой я?

Думаешь, я тупой?

Сказал, что выпустишь, а теперь фиг.

Че за дела, Брюс?

БРЮС. Я выпушу тебя, Кристофер. Правда.

КРИСТОФЕР. Когда?

БРЮС. Скоро.

КРИСТОФЕР. Ах, «скоро»!

БРЮС. Когда тебе правильный диагноз поставят. Потерпи немножко.

КРИСТОФЕР. Я тебе не верю. Говоришь, я ниггер. Говоришь, вуду занимаюсь.

БРЮС. Это шутка была!

КРИСТОФЕР. Ах, шутка! Думаешь, мне смешно?

У меня для тебя тоже есть шутка. Я тебя засужу, чувак.

Потому что оставаться здесь не хочу.

Ты меня не запрешь, белый. Такого ниггера тебе не запереть, белый. Как подойдешь — я буду лаять и кусаться. Понял — нет?

БРЮС. Это ты говоришь или… или чужие слова повторяешь? Это болезнь, или…

Пауза.

Или ты просто такой.

Или ты просто… говнюк.

То есть… почему ты так говоришь?

КРИСТОФЕР. Потому что ты сломал мне жизнь!

Потому что ты — Зло.

А еще ты фашист.

БРЮС. Как ты смеешь!

БРЮС встает. КРИСТОФЕР встает.

Ты, идиот долбанный… Что ты наделал?

КРИСТОФЕР начинает смеяться.

Ничего смешного! Прекрати ржать! Заткнись! Тупой засранец! Чего ты ржешь?

РОБЕРТ стоит в дверях, никем не замеченный.

Заткнись! Тебе говорят!

КРИСТОФЕР. Ну и рожа у тебя, чувак!

БРЮС. Тебе будет не смешно, когда домой вернешься. Когда снова крыша поедет и начнешь голоса слышать, заговариваться и дергаться, как лунатик, и срать под себя станешь от страха, потому что твои соседи-зомби будут жрать твои мозги, псих ты несчастный!

Идиот!

КРИСТОФЕР. «Возлюби ближнего своего», говорят. Вот как я могу возлюбить ближнего, если мой ближний — фашист?

БРЮС. Они черные! Все твои соседи. Черный квартал. Ты, ты, ты придурок. Тупой кретин. Совсем свихнулся? Вот она — благодарность за то, что я гнию в этой дыре, дерьмо разгребаю, хожу на цыпочках, задницы лижу, а ты сидишь тут и ржешь, и кудахчешь, и тявкаешь, как последний идиот. Да когда тебя сюда привезли, ты свое имя не помнил! И вот — благодарность. А теперь ты расстроен. Теперь я тебя, видите ли, расстроил. Ну, хорошо. Очень хорошо. Теперь твоя очередь.

Он замечает стоящего в дверях РОБЕРТА и молча смотрит на него.

РОБЕРТ. Когда ты говоришь «ближний», ты это в риторическом смысле или про кого-то конкретно?

РОБЕРТ входит в комнату, берет апельсин из вазы, садится и чистит его.