Антология современной британской драматургии

Уходит в ярости. СТЭЙСИ начинает танцевать.

СТЭЙСИ. Давай, присоединяйся, Порция.

ПОРЦИЯ присоединяется. Они лихо отплясывают джайв. Входит ФИНТАН с заказом Стэйси и останавливается. Тупо на них смотрит.

ФИНТАН. Фунт девяносто! (Цена напитка.)

СТЭЙСИ. Поставь на стол.

ПОРЦИЯ. Бренди с содовой!

ФИНТАН. Передумала!

ПОРЦИЯ. Ну.

Входят МЭГГИ МЭЙ и СЕНШИЛ.

МЭГГИ. Увидела твою машину снаружи и говорю: зайти, что ли, выпить рюмочку.

СЕНШИЛ. Но только одну! (МЭГГИ МЭЙ бросает на него яростный взгляд.)

МЭГГИ. Порция, киска, рада, что ты развлекаешься, хотя еще только два часа.

ПОРЦИЯ. Потанцуй с нами!

СТЭЙСИ. Сеншил, ты тоже!

СЕНШИЛ прикладывает руку к сердцу в качестве отказа. МЭГГИ МЭЙ снимает туфли и присоединяется к ним.

СЕНШИЛ (ФИНТАНУ). Чай, пожалуйста, заварочный чайничек…

ФИНТАН. Знаю, знаю, заварочный чайничек, пакетик отдельно, крутой кипяток, а для мужа (он кивает на МЭГГИ МЭЙ) — бренди с содовой.

СЕНШИЛ. Все так, спасибо.

ПОРЦИЯ подходит к столу выпить, ее настроение снова изменилось. Некоторое время она стоит со стаканом и сигаретой, глядя в пространство, потом переводит взгляд вниз, на реку. Там опять появляется ГАБРИЭЛЬ.

Все в порядке, киска?

ПОРЦИЯ смотрит на СЕНШИЛА, залпом выпивает бренди, злорадно ухмыляется, швыряет стаканом в ФИНТАНА, который на нее смотрит.

ПОРЦИЯ. Опять за свое! Пойдем потанцуем, Сеншил. (Она берет его за руку, они танцуют.)

СЕНШИЛ. Только ради тебя, киска.

МЭГГИ МЭЙ и СТЭЙСИ садятся, пьют и наблюдают, как СЕНШИЛ и ПОРЦИЯ танцуют вальс.

МЭГГИ. Ты так ее поддерживаешь, Стэйси.

СТЭЙСИ. Порция всегда меня поддерживала… Когда я потеряла глаз (она касается повязки на глазу), никто мне так не помог… Она не в себе, Мэгги Мэй.

МЭГГИ. Да-да.

СТЭЙСИ. И дети у нее в ужасном состоянии. Не то что я ее критикую, но ведь за ними никто не смотрит, один Рафаэль, когда время есть. Они такие неуправляемые, агрессивные, и я не знаю, как ей обо всем этом сказать. Но, может, она еще ими займется, может, я напрасно так беспокоюсь… Порция сама была дьявол, а не ребенок, но выросла же нормальная… Правда, Мэгги Мэй? Даже если немного странная…

МЭГГИ. Я не знала более тихого ребенка, чем Порция, она как мышка была. А ты в курсе, что у Мэриэнн, ее матери, тоже есть близнец?

СТЭЙСИ. Нет, никогда о нем не слышала.

МЭГГИ. Мало кто слышал. Я даже не уверена, что Мэриэнн сама об этом знает. Мэриэнн и Слай — брат и сестра. Один отец — матери разные, родились в один месяц.

СТЭЙСИ. Господи, да как же это?

МЭГГИ. Моя мать сказала мне, когда уже при смерти была, что Мэриэнн — дочка старого Скалли. Как раз в то же время Блэйз ждала Слая. Она-то знает. Старая сука! Всегда знала. Я в этом уверена.

СТЭЙСИ. И позволила им пожениться?

МЭГГИ. Она изо всех сил вставляла им палки в колеса, но никогда не признавалась, почему. Ей гордость не позволяла, а моей матери — стыд. К тому же отец убил бы ее, если б узнал, — я не преувеличиваю, правда, убил бы. Габриэль Скалли был ненормальным, потому что у них в роду много браков между родственниками, и я почти уверена, что он случайно в реку свалился. Или у него антенна была слишком чувствительная, душила его атмосфера этого дома.

СТЭЙСИ. А Порция знает?

МЭГГИ. Нет, но кровь знает за нее. Я тут несколько раз думала, сказать ей, что ли, вдруг поможет? А потом поняла, что опоздала лет на тридцать… Стэйси, тебе, конечно, не надо объяснять, что об этом лучше помалкивать.

СТЭЙСИ. Я даже Джастину не скажу, а я ему все рассказываю.

МЭГГИ. Умница.