Антология современной британской драматургии

МАМАША (пауза). Ну-ка, дай сюда бутылку, раз уж ты собрался болтать про овечьи дефекты.

Он дает ей бутылку виски.

ДЖОННИ. Овечьи дефекты — очень даже интересная тема для новостей. Самая лучшая тема. Ну, кроме разве что серьезных болезней. (Пауза.) И я хочу, чтобы ты выпила половину этой бутылки к ужину.

МАМАША. Бедный Калека Билли. Что за жизнь у неге. Его родители и этот их мешок с камнями…

ДЖОННИ. Заткнись насчет мешка с камнями.

МАМАША. А теперь еще и это. Хотя, если взять мою жизнь. Сначала бедного Дональда сожрали, потом ты спер из тайника сто фунтов, которые он всю жизнь копил, а ты все в пивнушках спустил. Да еще в придачу эта мерзкая свекольная паэлья, что ты варишь по вторникам.

ДЖОННИ. Свекольная паэлья тут ни при чем, и разве за последние шестьдесят лет половина этой сотни не ушла в твою слюнявую пасть, а, уродина?

МАМАША. Бедный Билли. Я так много парней похоронила за свою жизнь.

ДЖОННИ. Пей-пей. На этот раз можешь не волноваться.

МАМАША. A-а, я надеюсь сначала тебя в гробу увидеть, Пустозвон. Вот будет праздник.

ДЖОННИ. Какое совпадение, я бы тоже не отказался увидеть тебя в гробу, если только найдется такой большой гроб, чтобы туда твоя жирная задница влезла. Но сначала придется срезать с тебя половину сала, это уж точно.

МАМАША. Как же ты меня расстроил своими грубыми словами, Джонни. (Пауза.) Идиот хренов. (Пауза.) Есть в газете что-нибудь стоящее, почитай мне. Но только не про овец.

ДЖОННИ. Тут вот снимок одного типа, он пришел к власти в Германии, у него такие смешные усики.

МАМАША. Дай-ка мне взглянуть на его усики.

ДЖОННИ показывает ей фотографию в газете.

Да, смешные.

ДЖОННИ. Ему бы или отрастить их, или совсем сбрить эту жалкую поросль.

МАМАША. Похоже, этот тип никак не решит, что ему делать.

ДЖОННИ. А парень вроде неплохой, несмотря на усики. Удачи ему. (Пауза.) Здесь в Коннемаре живет один немец, ты слышала?

МАМАША. Наверное, Ирландия не такая уж дыра, раз даже немцы сюда приезжают.

ДЖОННИ. Все едут в Ирландию, это точно. Немцы, зубные врачи, все.

МАМАША. А почему, интересно?

ДЖОННИ. Потому, что в Ирландии люди дружелюбнее.

МАМАША. Да, согласна.

ДЖОННИ. Конечно, это точно. Это всем известно. Разве не этим мы прославились? (Долгая пауза.) Готов поспорить на деньги, что у него рак.

ДЖОННИ кивает, продолжая питать газету.

Затемнение.

Сцена пятая

Магазинчик. На прилавке сложено несколько десятков яиц.

КЕЙТ. Ни слова. (Пауза.) Ни слова, ни слова, ни слова, ни слова, ни слова, ни слова, ни слова. (Пауза.) Ни словечка.

ЭЙЛИН. Сколько еще раз ты будешь повторять это свое «ни слова»?

КЕЙТ. Мне что, и повторить нельзя «ни слова», я ведь так волнуюсь, как же там Билли.

ЭЙЛИН. Да можно тебе повторить «ни слова», раз или два, но не десять же.

КЕЙТ. Билли ждет та же судьба, что и его бедных родителей. Умереть к двадцати годам.

ЭЙЛИН. Ты хоть в чем-то можешь видеть хорошее?

КЕЙТ. Я вижу хорошее, но боюсь, что никогда больше не увижу бедного Билли живым.

ЭЙЛИН (пауза). Билли мог бы хоть записку нам оставить, что он едет на Инишмор, а то узнали от Пустозвона.

КЕЙТ. Ни слова. Ни слова, ни слова, ни словечка.

ЭЙЛИН. А Пустозвона прямо-таки распирает от счастья: новости эти его, намеки на письма, на докторов.

КЕЙТ. Мне кажется, Пустозвон что-то знает о Билли и скрывает.

ЭЙЛИН. Когда это было, чтобы Пустозвон что-то знал и скрывал? Да он звонит, даже если кобыла пукнет.

КЕЙТ. Думаешь?

ЭЙЛИН. Знаю.

КЕЙТ. И все же я волнуюсь о Калеке Билли.

ЭЙЛИН. Да, ведь если МакШерри прав, что съемки закончились, Билли скоро вернется, а с ним и все остальные.

КЕЙТ. Ты это на той неделе говорила, а их все нет.

ЭЙЛИН. Может, они остались осмотреть достопримечательности.

КЕЙТ. На Инишморе? Какие там достопримечательности? Забор да курица?

ЭЙЛИН. Может, Билли увидел корову и потерял счет времени.

КЕЙТ. Ну уж на корову-то поглазеть много времени не надо.

ЭЙЛИН. У тебя кучу времени занимали разговоры с камнями, я-то помню.

КЕЙТ. Каменный период был, когда у меня нервы были не в порядке, и ты это знаешь, Эйлин! Мы же решили никогда больше о камнях не заговаривать!

ЭЙЛИН. Ну да, извини, что я заговорила о камнях. Только потому, что я так же волнуюсь, как и ты, у меня камень с языка сорвался.

КЕЙТ. Потому что тот, кто сам не без греха, не должен заговаривать со мной о камнях.

ЭЙЛИН. И какой на мне грех?

КЕЙТ. У нас в коробке было двадцать Чупа-Чупсов по полпенни, а теперь ни одного не осталось. Как же нам получить прибыль, если ты съедаешь все новые конфетки до того, как их покупатели увидят?

ЭЙЛИН. Ох, Кейт. Знаешь, как с этими Чупа-Чупса-ми получается: один съешь — и уж не остановиться.