Антоша, вставай

Женщина пошатнулась от моих твердых слов. Я впервые в жизни дал себе возможность выкрикнуть то, что так давно хотел. Мой крик напоминал львиный рык, а глаза Тамары Тимофеевны — взгляд испуганного опоссума.

— Так ты, значит? — тихо произнесла она.

Женщина не желала отступать и уже страшно меня боялась.

— Вам нужно повторить еще раз, чтобы вы все оставили меня в покое? Вы, мать! Все! Оставьте меня в покое! — меня ударил озноб. — Не надо меня учить жизни! Незачем мне втирать, как я буду дальше жить. Я уйду из этого чертового дома, вот и весь разговор. Пусть мать тут сама кантуется, как хочет. Ползает на руках по всей квартире, как чертов жук. Мне срать. И на вас мне срать. Возомнили себя святошей… да вы ужасный человек! Только ходите и ворчите с утра до вечера. Вас весь дом почему боится? Да никто не хочет трогать кусок говна, чтобы не провоняться. Пошла вон. Вон из моего дома. Сами с усами. Не маленькие, разберемся.

Моя грудь ходила ходуном от частного дыхания. Соседка скрючилась и замолкла. Ее пыл куда-то улетучился. Она постояла какое-то время, глядя на меня, а потом покинула квартиру, захлопнув дверь.

30

Дома я оставаться не хотел. Мне было мерзко от одной мысли, что завтра тут будет Старуха, и, скорей всего, она снова запустит свою пластинку о том, что я ужасный сын.

Я сидел на старом кухонном табурете, рассматривая свидетельство о рождении. Карга из моего сна не обманула, я был ее сынярой. Документ подтверждал это. Вот она реальность — я бесхребетный сосунок, живущий со своей матерью. Больше хвастаться было нечем. Друзей и целей по жизни я не имел, да и денег тоже. Свесив голову, я пытался взять себя в руки. Голод мучил меня и мешал нормально думать. Шестерки в голове крутились со скрипом: быть тут я не хотел, а идти было некуда, вот такой кроссворд я пытался разгадать. От моего выигрыша остался айфон, дорогие шмотки и злость на обманувшую меня девку. Мысли перескакивали с одной на другую. Я был раздавлен и потерян, но и накладывать на себя руки не желал. Это меня страшило, хотя подобные мыслишки задувало в мой чердак.

Почесав репу, я все же понял, что больше нет смысла сидеть сложа руки и разводить нюни, нужно было валить отсюда подальше, а там как карта ляжет.

Рюкзака у меня не было, я свернул новый костюм и пальто в узелок из простыни и закинул его в пакет из "Красное&Белое”. Карга нет-нет, да покупала там портвейнчика или ликера "для блеска глаз”. Сам я выпивал по случаю. Мамаша сильно бранилась, если чуяла хоть малейший намек на спиртное. А нюхалка у нее была, как у охотничьей псины. Ребята в старших классах раз напоили меня паленой водкой для прикола, так она ничего слышать не хотела, чуть не заставила на улице ночевать. Так с тех времен я даже не помышлял об алкоголе и имел с ним очень натянутые отношения.

Я набросил на себя свои лохмотья. После шелкового "Луи Виттона” шерстяной свитер кусал кожу, засаленные джинсы с трудом сгибались в коленях, да и болоньевая куртка воняла дохлыми кошками. С тяжелым сердцем я еще раз осмотрелся и, убедившись, что взял все, что мне нужно, вышел из квартиры, захлопнув дверь. Ключи остались внутри. Меня не интересовало, кто поднимет мать на четвертый этаж и как она попадет внутрь. Тамара Тимофеевна с гвардией дружинников что-нибудь придумают, а я больше не желал находиться в этой духоте. Ебись оно все конем. С меня хватит этой херни.

***

С пакетом за плечом я бродил по улицам Москвы, совершенно по-новому смотря на этот город. Я точно был здесь впервые. Улицы открывались под неожиданным углом. Никуда не спеша, я просто бродил в окрестностях своего района, слушая урчание в животе. Кажется, желудок поедал сам себя. Ноги еле плелись. Слабость сковывала, не давая возможность делать твердые шаги. Я покачивался. Мне срочно нужно было что-то перекусить. Я был готов совершить миллион глупостей, чтобы хоть чуть-чуть заморить червячка. Мне уже не казалось чем-то зазорным подойти к первому встречному и попросить пару рублей на хлеб.

В пакете из алкомаркета в виде скомканного шмотья лежало больше миллиона рублей. Только я ничего не мог с ним сделать, кроме того как продать. Я ловко обращался с Авито, мне даже удалось там продать настольную игру "Супер Лото” без двух бочонков, сломанный тостер и набор медных ложек времен динозавров. Но если я не планировал умереть голодной смертью, как блокадник во время Великой Отечественной, мне нужно было действовать быстро. Разместить объявление о продаже барахла и ждать звонка — долго; вариант потихоньку сходить с ума от приступов тошноты и слабости меня не радовал. Нужен был способ обзавестись деньжатами сейчас, а не завтра. Ломбард был хорошим решением. Ни разу не переступал порога подобных заведений, а когда оказался внутри, испугался. Атмосфера была криминальной. Казалось, тут трутся только жулики и рецидивисты.