Антуан де Сент-Экзюпери. Небесная птица с земной судьбой

Сент-Экзюпери гостил в Лагуа недолго. Эскадрилью присоединили к Третьей группе аэрофотосъемки под командованием полковника Эллиота Рузвельта, и поступил приказ перебазироваться в Уджду, в Восточном Марокко, где военно-воздушные силы Соединенных Штатов организовали учебно-тренировочную базу для пилотов Локхида «Р-38». Твердо намереваясь получить назначение в свою старую эскадрилью, Сент-Экс полетел назад в Алжир улаживать формальности. Его товарищи по эскадрилье выстроились в ряд возле пальмовой рощи, образовав своего рода «почетный караул» (по словам Жюля Руа), и наблюдали за его взлетом, на сей раз прошедшем гладко. Но немного позже, когда Руа приземлился в Бу-Саада, он увидел там самолет с раздавленным шасси, стоящий у края летного поля. Это был самолет Сент-Экса, на котором тот прилетел из Лагуа, но эта неудача в конце его первого перелета не остановила нетерпеливого летчика, и он вскоре «рванул» дальше, в Алжир.

Другого ветерана из Орконта, майора (ему присвоили это звание) Макса Желе, только недавно перевели из Лагуа в штаб Жиро в Алжире, правда, у Сент-Экзюпери там оказался даже лучший заступник, Рене Шамбре, у которого на погонах, с тех пор как они последний раз виделись в Марракеше, добавились две генеральские звезды. Он являлся одним из звеньев цепочки, организованной для спасения Жиро из Кенингштайна, и даже скрывал его всю неделю в своей деревне в Дофине. Выбирался Шамбре из оккупированной Франции через Испанию с большим трудом, достиг Алжира лишь в январе, где к тому времени высшую должность в авиации уже предложили генералу Буска. Генерал Жиро твердо решил оставить его под рукой, хотя и не всегда учитывал его советы, поэтому не позволил ему присоединиться к действующему подразделению и создал для Шамбре должность директора информации.

Сент-Экзюпери нашел Шамбре в кабинете в причудливой архитектуры мавританском Летнем дворце на холме, где Жиро разместил свой штаб. Шамбре не мог скрыть изумления, услышав просьбу друга. Сент-Экс хотел получить назначение в свою бывшую эскадрилью и пилотировать «лайтнинг», самый скоростной из существовавших тогда истребителей. Сент-Экзюпери уже явно не подходил по возрасту для такой машины, и тут могли возникнуть трудности. Почти без всяких сомнений потребовалось бы добиваться специального разрешения, причем добиваться с трудом. Но Сент-Экс проявил настойчивость, и Шамбре, наконец, согласился сам утрясти этот вопрос с генералом Жиро.

Когда Жиро услышал, что Сент-Экзюпери находится в Алжире, он сказал: «Постарайтесь завтра привести его сюда к нам на завтрак». В Летнем дворце завтрак, начавшийся в восемь часов, превратился в неизменный ритуал, и у Жиро вошло в привычку принимать посетителей за завтраком.

На следующее утро за завтраком, помимо Жиро и Шамбре, присутствовало еще несколько других офицеров. Завтрак продолжался полчаса (необычно долго для одного из подобных «приемов»), и Жиро, казалось, очень заинтересовал рассказ Сент-Экса о Соединенных Штатах. Сент-Экзюпери нисколько не пытался скрывать свои антидеголлевские настроения и предубеждение против его сторонников, но, к его удивлению, Жиро сохранял безмятежное спокойствие по этому поводу. Две недели назад он сделал примирительный жест, послав генерала Буска, когда-то сидевшего за одной партой с Де Голлем в Высшей военной школе, начать переговоры в Лондоне, и теперь, похоже, переезд штаба лидера «Свободной Франции» в Алжир был уже только вопросом времени. Сент-Экзюпери заметил, что лучше было бы позволить ему оставаться в Лондоне, где ущерб от его действий оставался бы относительно небольшим, между тем как в Алжире всякое могло случиться. Его нью-йоркские впечатления (даже если не заострять внимание на рассказе генерала Одика) лишили Сент-Экса всяких иллюзий по поводу голлистов. Шамбре давал Жиро тот же самый совет, но и слова Сент-Экзюпери, и настойчивый совет Шамбре Жиро пропустил мимо ушей. Подобно многим хорошим воякам, Жиро чувствовал себя не в своей тарелке в обстановке политического интриганства, в которой он оказался волею судьбы, а постоянная критика со стороны голлистов его «диктаторских» наклонностей сковывала его волю. Дабы доказывать своим критикам их неправоту, он намеревался поступить благородно, а это означало воздать должное Де Голлю и позволить ему прибыть в Алжир.

На Сент-Экзюпери первая встреча с генералом вовсе не произвела особого впечатления. «Так вот он какой, ваш Жиро!» – это все его слова Шамбре о встрече, но тон сказал о многом.