Анубис

Лаудер обошел его, как неодушевленный предмет, а через полтора метра веревка на поясе дернулась. Гейл автоматически передвинул ноги, чтобы уменьшить разрыв, потом веревка снова подогнала его, и на этот раз он заметил, что это сделал сам Лаудер, точно на привязи у него было животное, которое постоянно отвлекается. Гейл попробовал отвязаться, но узел оказался сложным: несколько метров он яростно дергал его ногтями, но тот только крепче затягивался. Разорвать веревку пустыми руками было нереально, структура ее основывалась на ткани, из которой делались крепления для выхода в космос, — растягивалась и возвращалась на место. Тогда он воспользовался замеченным промежутком в ограждении и обогнал Лаудера, перекрыв проход перед ним на расстоянии, которое позволяла длина привязи. Тот остановился. Несколько секунд они молча смотрели друг на друга, а потом в руке Лаудера появился нож, блеснувший в остаточном свете факела узором на острие.

— Наконец-то сложили два и два, — удовлетворенно сказал Лаудер, глядя Гейлу в лицо. — Не скажу, что быстро, но приемлемо. Это облегчает задачу. Вот только единственное оружие сейчас в моих руках, дороги наверх вы не знаете и вряд ли в темноте ее найдете самостоятельно. Полноценно напасть на такой узкой поверхности вы не сумеете, дрифт тоже вам не поможет. Что будете делать, Эндрюс?

Лаудер говорил тихо, но от его слов у Гейла в ушах появился звон, как от поднявшегося давления. Мысли разбрелись в разные стороны, и как он ни силился собрать их в кучу, ситуация была слишком дикой, чтобы дело увенчалось успехом, поэтому никаких вариантов он не озвучил, их попросту не было. Мозг отказывался признавать услышанное реальностью. Казалось, Лаудер понимает его трудности, но сочувствия в его лице не было никакого, только холодное любопытство.

— Вы не обратили внимания на то, что я использовал вас для прохода в Рамзес, — снова заговорил он, с каждым словом наматывая веревку на кулак и подтягивая Гейла к себе все ближе и ближе. — Не воспользовались услышанным в ресторане, чтобы вовремя вызвать полицию, а ведь были рядом с полицейским и даже захватили его телефон. Пропустили мимо ушей все, что вам говорили в комендатуре, хотя Кройс умеет быть убедительным, насколько я его помню. Никак не связали взрыв с моим присутствием в коридоре и маскировочной одеждой, а это первое, что должно было прийти вам в голову. Вместо этого вы позволили увести себя в темноту как бычка на веревочке, и даже сейчас допускаете расстояние, достаточное, чтобы накинуть вам на шею петлю и столкнуть вниз. Ваши предложения?

Гейл непроизвольно бросил взгляд на веревочное кольцо, которое сложилось в руках Лаудера, и плотно сжал губы. Прошла еще минута в абсолютной тишине. Лезвие ножа приподняло оставшуюся часть шнура между ними, натянутая синтетика дернулась, как нерв.

— Тогда предлагаю я — делайте то, что я скажу, не задавая вопросов. Как это было до сих пор. Выполните условие — останетесь живы. Согласны?

— Нет. — Гейл опомнился и вцепился обеими руками в перила, чтобы не поддаться последнему рывку, который приведет его к ножу, заставил нить вернуть ему несколько сантиметров. — Не согласен.

— Почему?

Точно таким же тоном Лаудер задавал дополнительные вопросы на экзаменах, и никогда нельзя было сказать, есть там подвох или нет, все вопросы выглядели одинаково простыми.

— Потому что вы врете. — Гейл облизнул губы, на зубах захрустела пыль, осевшая при взрыве в коридоре. — С самого начала и до сих пор. Нарочно запретили мне говорить о том, что было в кабинете у Шепарда, знали о подозрениях, и хотели, чтобы вас подозревали. Поэтому и прошли в Рамзес по моей карте, а не по своей, хотя она у вас есть, прошли же вы до этого в пентхаус без дроида. В комендатуру за мной вы тоже не явились, а ведь один звонок Шепарду решил бы все проблемы. Но вы не сказали правду даже Джибейду, потому что с самого начала знали о проникновениях вниз и пришли по его душу, правильно? Коридор связывает УСБ и ресторан, вы об этом помнили, только Джибейд оказался не при чем. Тогда вы вместе собрались поохотиться на кого-то третьего. Вы — провокатор, но не Анубис.

Лаудер прищурился. Казалось, все сказанное Гейлом доставляет ему огромное, неимоверное удовольствие, как обычно бывало на зачетах, когда курсанты топили сами себя особенно изощренным образом, думая, что отлично отвечают.

— Уверены?

Ощущение приближающегося провала возникло у Гейла очень отчетливо, хотя фактически не пропадало с момента назначения их напарниками, но вот именно сейчас стало доминирующим. И нет рядом Теда, чтобы подсказать правильный ответ, если такой вообще существует. Теперь он сам за себя.

— Уверен. — Гейл независимо шмыгнул носом, следя глазами за ножом.

Лезвие сделало движение, и шнурок, соединявший их, распался, словно пуповина, отпускающая ребенка в самостоятельную жизнь. Оставшийся на стороне Гейла зеленоватый обрывок свернулся спиралью и закачался, как серпантин на елке. Гейл сжал его в кулаке.