Ануш

И бродит Саро по горам родным,
Как загнанный зверь, из оврага в овраг.
И рок впереди, и пуля за ним,
Луга ему – ад и друг ему – враг.
Когда ж на горах закат догорит,
И вечер дарит отрадную тьму —
Его баяти печально звучит,
И горы-друзья внимают ему:

«Ночные горы – эгей!
Вас мое горе темней.
Ой, горы, вам я кричу,
Одни вы вторите мне!

С надеждой к вам я бежал,
Я так от мира устал!
О горы, скройте меня
В глухих расселинах скал!

Как к дому друга, иду
К скалистым кручам во льду.
Умру, избавлюсь от мук,
Ночлег спокойный найду.

Умру… но как же она?
Ах, эта мысль мне страшна.
Пусть я избавлюсь от мук —
Она, как будет одна?»

ПЕСНЬ ПЯТАЯ

XXII

Рыдает Ануш, пав на землю лицом.
Соседки безмолвно столпились кругом;
Не знают они, что ей, бедной, сказать.
И чем обнадежить, и как утешать?..
Покамест бог миловал, – бешеный брат
Из дальних полей не вернулся назад…
Но с пеной у рта жестокий отец
Плюется, клянет несчастную дочь:
«Пусть горе тебе принесет твой венец!
Уйди ты, распутница, с глаз моих прочь!
Подальше от дома свой стыд уноси,
Уйди! Не позорь ты отца своего!
Ты знала – его ненавидит Моси,
Ты знала – что мы невзлюбили его!
Так как же решилась ты с ним убежать?
Нет! Лучше б тебе в могиле лежать!..»
На крик старика все селенье сошлось,
И слышно: «Утихни!.. Умерь свою злость!..»
И сельский священник приплелся на крик —
Осанистый белобородый старик.
«Прочь, прочь уходите! – он людям сказал, —
Уйдите, чтоб сам я всю правду узнал!
Ануш все мне скажет сама, И тогда
Увидите, что поправима беда.
Не плачь, успокойся, утихни, мой свет!
Скажи мне, ты любишь его или нет?
Сама захотела ты с ним убежать?..
Сама? Ну, так должен я вас обвенчать. —
И все тут!..»
«Эй! кто там так громко кричит?..
Да, что там?.. Пускай кто-нибудь поглядит!..
Убил?.. Кто?.. Моси?.. Нехватало беды…
Ануш, эй, Ануш!.. поскорее – воды!..»

XXIII

Как бурный поток, что, свиреп и могуч,
Внезапно бы на землю хлынул из туч,
Как яростный вихрь, распахнувший крыла,
Помчалась толпа парней из села.
Спешат, уж не спрашивая ни о чем,
Гонимые горем, как черным смерчом.
Влетели в ущелье. И мнится – у ног
Шипит и клубится кровавый поток…
И вмиг – никого не осталось в селе.
Теснясь, в нетерпенье стоят на скале.
И, с трепетом вслушиваясь в каждый звук,
Глядят напряженно. Но скалы вокруг
Безмолвны. Лишь пену бушующих вод
Бессонный Дэв-Бед по дну бездны несет.

XXIV