Анжелина и холостяки

На десерт Анжелина подала яблочный татен и кофе.

– Анжелина, – задумчиво начал мистер Петтибон, потягивая свой декаф. – А позвольте спросить, как вы готовили соус? Сделали льезон?

– Да, конечно, – удивилась Анжелина.

– Льезон? Вы что, серьезно, мистер Петтибон? – изумленно воскликнул Бэзил. – А я-то думал, так называется то, что я проделывал с Луизой О’Доннел, когда нам было по пятнадцать лет.

Джерри чуть не подавился кофе. Анжелина расхохоталась и шутливо шлепнула его по плечу.

– Угомонитесь, – ласково пожурила она. – Мистер Петтибон абсолютно прав. Если поспешить и нагревать слишком быстро, вместо соуса вы получите яичницу-болтунью.

– Точно, – согласился Петтибон. – А лимонная кислинка и каперсы – кстати, великолепный выбор – оттеняют маслянистость сливок, и совсем не чувствуется жирного привкуса. Просто волшебно.

– Как всегда, – констатировал Гай.

Джерри лишь тихонько аплодировал.

– Мистер Петтибон, – заметил Бэзил, – вы вполне могли бы стать кулинарным критиком. Откуда в вас эта страсть к поварскому искусству? И должен сказать, вы очень образованны в этой области.

– Я немного учился. По счастью, я вырос в семье, где ценили хорошую кухню и прекрасно готовили. Мой отец был психологом, работал дома. У мамы, к сожалению, было неважно со здоровьем, поэтому кухней занимался, как правило, он и со временем увлекся этим делом. Отец предпочитал блюда, не требующие особых затрат времени и средств, особенно преуспел в китайской кухне, как ни забавно.

– Китайской? – потрясенно переспросил Джонни. – А я думал, что это вообще невозможно готовить дома, только купить на вынос.

Теперь уже хохотали все, хотя и рассудили, что юноша, возможно, отчасти прав.

Всю неделю Джонни оставался после обеда и помогал мыть посуду. Ни слова не говоря, просто возник однажды рядом и взялся за дело. Анжелина не стала привлекать внимание к новому обстоятельству, понимая, что парень и так стесняется. Она очень ценила его помощь, но все же чувствовала себя неловко, оттого что позволяет ему работать.

Все, кроме Дона Эдди и Фила, уже ушли, и Джонни начал убирать со стола.

– Анжелина, – окликнул Эдди. – Дорогая, не могла бы ты подрумянить пару кусочков хлеба для меня и положить на тарелку вон те косточки?

Анжелина сразу поняла, чего он хочет, и уже через минуту принесла подогретые мозговые кости и тосты. Эдди потер руки и черенком вилки принялся выскребать на тарелку сочный костный мозг. Потом намазал его на ломтик хлеба и дальше смаковал каждый кусочек. Фил терпеливо сидел в соседнем кресле с «Дейли ньюс» в руках.

– Знаешь, – похрустывая тостом, сказал Эдди, – когда я был мальчишкой, моя мать, Роза, бабушка Фили, готовила иногда телячьи ножки и всегда сберегала для меня косточки. Я был самым маленьким, братья и сестры обычно расправлялись с едой быстрее, а для меня она всегда приберегала лакомство напоследок. С тех пор как она умерла, я никогда больше такого не пробовал.

– От чего она умерла? – спросила Анжелина.

– Рак. Фил был ее единственным внуком. Он жил с ней, пока учился в школе, и после, когда его родители умерли. Для моей матери этот малыш был светом в окошке.

Анжелина заметила, что при этих словах газета в руках Фила опустилась на пару дюймов. Она готова была поклясться, что видела, как тот вытер глаза. Анжелина скрылась в кухне, потом неслышно возникла за спиной у Фила:

– Фил, хочешь кусочек?

Она проворно застелила салфеткой его колени и вручила онемевшему Филу вилку и тарелку с косточками и хлебом.

– Спасибо, миссис Д’Анжело. Большое спасибо.

– Приятного аппетита.

Обернувшись, Анжелина увидела, как парень орудует вилкой с таким же энтузиазмом, как Эдди, и на душе у нее стало тепло. Вплоть до сегодняшнего вечера она и не замечала, как внимательно тихоня Фил прислушивается ко всему, как он бывает порой задумчив.

Фил и Дон ушли, Анжелина начала мыть посуду, а Джонни вытирал.

– Знаешь, Джонни, ты вовсе не обязан помогать мне. Это все-таки часть моей оплаченной работы.

Джонни продолжал старательно тереть тарелки.

– Я не могу уйти и оставить вас наедине с этой посудой, миссис Д’Анжело. Кроме того, если бабушка узнает, она меня со свету сживет. И будет права.

– Как ей живется в пансионе?

– Замечательно, – улыбнулся Джонни. – Она там как пчелиная королева.

– Раз уж ты такой хороший мальчик, я испеку печенье, и ты отнесешь гостинчик для нее и сестер-монахинь.

– О, она обрадуется.

Три тарелки он вытер молча. Анжелина все пыталась заглянуть ему в лицо. Парнишка определенно пытался собраться с духом и спросить о чем-то.

– Вообще-то, – решился наконец Джонни, – я искал возможность поговорить с вами наедине.

– Правда? – как можно более спокойно, чтобы не смутить юношу, спросила Анжелина. – И о чем же?

– О любви.

Анжелина давно догадалась, к чему он клонит, но не сдержалась – состроила глазки и кокетливо проговорила:

– Джонни, тебе не кажется, что я слишком стара для тебя?

И добилась своего – щеки парня ярко вспыхнули. Для усиления эффекта Анжелина игриво подтолкнула его бедром.

– Я… я не… совсем не это имел в виду, – заикаясь, пролепетал Джонни.