Анжелина и холостяки

Тина и Джиа заходили гораздо чаще – якобы для того, чтобы убедиться, что Анжелине не нужна помощь, но скрытый смысл их визитов был очевиден. Джиа просто распирало от гордости и предвкушения – еще бы, сразу и беременность Анжелины, и свадебные хлопоты Тины. Здесь она была в своей стихии – готова раздавать советы и прийти на помощь в любую минуту. Тина же определенно собиралась поразить своего будущего мужа кулинарным искусством и отчаянно стремилась выведать у Анжелины секрет ее красного соуса.

Поэтому вскоре после Нового года они выбрали воскресный день, и Анжелина вытащила на свет старую мясорубку, с помощью которой заодно можно было набивать колбасы. Джиа вызвалась доставить от мясника хороших свиных кишок, несколько фунтов замороженной свиной корейки и шеи, поблескивающей белоснежным жиром, и четырехфунтовый кусок говядины. Не каждый день извлекали из кладовой старую мясорубку для приготовления свежих домашних колбасок и фрикаделек, но и Джиа с Анжелиной не каждый день объединялись для благого дела передачи Фамильных Рецептов следующему поколению.

Джиа терпеливо объясняла Тине, как правильно промывать кишки, потом Анжелина показывала, как готовить соус: сначала белый лук и мелко рубленный сельдерей, свежая петрушка и ярко-красный сладчайший перец; добавить побольше чеснока (нарезанного чуть крупнее); посолить, приправить растертым красным перцем и свежемолотым черным; притушить на хорошем оливковом масле и оставить на слабом огне; щедро посыпать сухими травами (горсть орегано, розмарина и базилика); не скупясь, шлепнуть густой томатной пасты; держать на огне еще некоторое время, пока все ингредиенты окончательно не смешаются в единое целое; влить большую банку консервированных рубленых помидоров и чашку красного вина (лучше всего санджовезе или бароло); еще раз приправить, в конце добавив свежие травы; довести до кипения, потом уменьшить огонь – и заняться своими делами.

– И все? – разочарованно уточнила Тина.

– И все. И повторять процесс примерно… лет десять подряд, – сказала Джиа.

– Позже, когда усвоишь принцип, сможешь внести собственные поправки, – добавила Анжелина.

Джиа с Тиной размололи свинину для колбасок, Анжелина рассказала Тине, какие пряности и в каких пропорциях кладет в колбасу. В холодную погоду артритные суставы Джиа совсем ее не слушались, поэтому набивали колбаски Анжелина и Тина. Они добрались уже до половины второй кишки, как вдруг лицо Анжелины приобрело неповторимый светло-зеленый оттенок незрелого банана.

– У-ох, – выдохнула она и бросилась вон из кухни, прижимая полотенце к лицу.

Хлопнула дверь туалета, и послышались характерные звуки извергаемого назад обеда. Спустя несколько минут бледная, измученная Анжелина осторожно вернулась в кухню.

– Я не смогу, – расплакалась она.

Джиа нежно обняла невестку за плечи, пока Тина судорожно отмывала руки.

– Не волнуйся, дорогая, – ворковала Джиа, – все будет хорошо.

Анжелина в отчаянии взглянула на нее заплаканными глазами.

– Что, если я не справлюсь, Джиа? С ребенком. Как я буду жить без Фрэнка? – Выговорив имя, она всхлипнула.

И разрыдалась, горько и безутешно, рухнув на стул. Тина обняла ее, сунула в руки носовой платок. Джиа тем временем налила в стакан холодной воды, бросила туда маленькую щепотку соли, выдавила лимонный сок и велела Анжелине выпить маленькими глотками.

Дождавшись, пока Анжелина немного успокоится, Джиа наклонилась к ней и тихо произнесла:

– Ты сможешь. Мы здесь, чтобы помочь тебе. Все мы. Ты ведь знаешь это, а? В глубине души точно знаешь?

– Да, я знаю. – Анжелина прижала руку к груди.

Джиа с улыбкой одобрительно похлопала Анжелину по плечу, выпрямилась и подчеркнуто серьезно добавила:

– Есть еще одна важная вещь, о которой нельзя забывать.

– Какая? – шмыгнула носом Анжелина.

– Эти бедные мужчины. Они все одиноки. Если ты перестанешь их кормить, они непременно помрут с голоду.

Анжелина, а вслед за ней и Тина весело расхохотались.

Джиа довольно ухмыльнулась. У нее в рукаве припрятано еще несколько сюрпризов. Никто этого не знает, но, если захочет, она может быть чертовски уморительной.

Раза два в неделю к Анжелине заглядывал Бэзил, поболтать о том о сем. Обычно о музыке, которую он слушал, или картинах, которые успел посмотреть, или о книге, которую читал. Анжелина называла это про себя «Час Культуры с Купертино» и ждала его даже с большим нетерпением, чем сладостей, которые Бэзил всегда приносил с собой. Как-то раз в морозный вторник он явился в пальто, твидовой кепке, сжимая в руках коричневый бумажный пакет. Анжелина поскорее провела его в кухню.

– Что это у вас? – улыбнулась она, предвкушая.

– «Масляные хрустяшки», – объявил он, выуживая из пакета сюрприз. – Мой любимый сорт мороженого.

– Ой, обожаю его. Сто лет уже не ела.

– Мне нравится название. «Масляные» – это понятно, а вот при чем тут «хрустяшки»… Кстати, а почему все же хрустяшки?

– Неизвестно. Сейчас достану вазочки.

Она принесла большую ложку, две поменьше, блюдца, и они занялись содержимым коробки, пока Бэзил излагал тему дня.