Анжуйцы

Проведя смертельный и жестокий удар в шею, испанскому прапорщику, Гаррота попятился, не выпуская из вида всех сражающихся. Он понял, что дело проиграно, и нужно поспешить унести ноги. Проскользнув сквозь арку, он остановился, осмотрел улицу, как вдруг услышал, где-то в кромешной мгле, удаляющееся шарканье шагов и голоса Буаробера и слуги. Одноглазый наемник нахмурил брови, прищурив единственный глаз. Коварная ухмылка исказила его уста. «Проклятый прелат, ты всему виной! Ну, ничего, Гаррота не привык ходить в должниках! Я за всё рассчитаюсь с тобой сполна! Дай срок.» Подумал он, дублируя мысли беззвучным шепотом, и исчез в ночном мраке.

Когда Атос и Флери покончили со своими противниками, к ним присоединились Портос и Арамис с наспех перевязанной платком рукой. Четверо дворян склонились над телом убитого д’Альбека. Мушкетеры со скорбными лицами прощались с тем, кого на протяжении последних лет считали лучшим другом. Того, с кем были неразлучны, и кому бы без сомнений и колебаний доверили всё самое сокровенное и ценное, что у них имелось. Для спасения кого не пожалели бы ни средств, ни сил, ни жизней. Гасконец Лоран Оноре де Казнак, барон д,Альбек был душой компании: добрый, верный, великодушный человек и славный дворянин, деливший с друзьями и скорбь, и радость, и ужас баталий, и сладость пиров, и упоительный миг побед – бездыханный лежал у их ног. Их неразлучная компания, снискавшая в Париже славу четырех непобедимых мушкетеров, лишилась самого жизнерадостного и остроумного – барона д’Альбека.

По щеке Арамиса прокатилась одинокая слеза. Атос, приклонив колено, вытащил из тела товарища кинжал, и, закрыв ладонью лицо, оставался неподвижен как кладбищенский монумент. Портос потупив взор, изредка тряс огромной головой, как будто отвечая на чьи-то беззвучные, обращенные к одному ему, вопросы, то ли оправдывая себя, то ли вымаливая прощение для убитого товарища. Флери, который был едва знаком с погибшим мушкетером, высоко поднял голову, угрюмо разглядывая черную крону каштана, предавшись раздумьям о вечности. О чем ещё можно размышлять над трупом малознакомого человека, пусть даже минуту назад сражавшегося рядом с тобой, плечом к плечу.

1 Трагуарский крест – установлен в 12 веке, на перекрестке улиц Сент-Оноре и Высохшего дерева, и до 1636 года отмечал место публичных экзекуций.

2 На этом месте, в средние века, произошла казнь королевы Брунгильды, которую проволокли дикими лошадьми по улице Высохшего дерева.

3 Набат на одной из башен церкви Сен-Жермен л'Оксерруа, 24 августа 1572 года, оповестил о начале массовой резни гугенотов во французском королевстве, получившем в истории название «Варфоломеевская ночь».

4 ропилья – короткая приталенная одежда с двойными рукавами.

5 горгера – круглый, плоеный ворот.

6 эсклавин – верхняя мужская одежда.

7 кистень – гибко-суставчатое холодное оружие.

ГЛАВА 11 «Скорбь»

ФРАНЦИЯ. ПАРИЖ.

День, сменивший ночь, лишь напомнил о течении времени, неумолимо и безвозвратно прокручивающего шестеренки вечности, отсчитывая года, сутки, мгновения, не взирая на события происходящие в этом бренном мире, которые не способны не только остановить, сей бесконечный процесс, но даже хоть, сколько-нибудь повлиять на его ход. Оставляя без внимания беды, радости, рождения, смерти, войны и коронации, этот бездушный чиновник – время, по чьей прихоти стрелки всех часов мира кружат по циферблатам, безжалостной рукой превращает в тлен плоть и события, совершившиеся даже мгновенье назад, и уж тем более произошедшие минувшей ночью. Поэтому вчерашняя смерть барона д’Альбека, забытая всеми, кто о ней знал, и, естественно, не потревожившая большинства, то есть парижан не ведавших о случившемся, задержалась лишь в сердцах друзей усопшего гасконца, господ Атоса, Портоса и Арамиса, разъедая их души скорбью и тоской, по убитому другу.