Апельсиновый вереск. Дорога возврата

Она задохнулась от болезненных воспоминаний.

“Неужели ты поверила, что я не узнаю тебя? Тебя. Женщину, рядом с которой я вырос и которую полюбил. Скажи, ты правда в это поверила, Авалона?”.

— Нет, — выдохнула хэлла, сползая вниз.

Она не хотела слышать в голове его голос. Слишком больно. Но обрывки фраз продолжали возникать в ее голове. Авалона видела лицо Фонзи, такое четкое, словно он стоял перед ней.

“Ты ничуть не изменилась. Личина новая, фокусы старые… Я потерял всех, кто мне был дорог…У меня не было выбора!”

Авалона не могла больше этого выдержать. Она закрыла лицо руками и заплакала. Впервые в жизни она плакала, потому что не смогла вынести боли.

Ferrita ve — пер. Ласточка моя (северное Приморское наречие, используется редко)

Этери

Этери пришла в себя не сразу. Ей понадобилось несколько минут, чтобы тело перестало скручивать болезненной судорогой. Она открыла глаза и случайно стукнулась головой об ствол дерева. С веток посыпался снег. Он припорошил холодным пеплом ее темные волосы и подол платья.

Опять! Она снова в заснеженном лесу, в легком платье, совершенно одна. В прошлый раз рядом хотя бы был шэнг. Элиаш отнес ее к Сидам, да и Бальфур летал неподалеку. В этот раз в темной чаще леса не было никого, кроме нее. Как она сюда вообще попала? Опять проделки Элфи?

Осознав, что, сидя в сугробе, она лишь ускорит свое превращение в ледышку, Этери поднялась. Вокруг хоть глаз выколи. Не видно ничего, кроме корявых очертаний деревьев. Она обхватила себя за плечи.

Пошел снег. Сначала белоснежная завеса спокойно и равномерно засыпала лес, но вскоре поднялся ветер. Этери задрожала от холода. Нужно найти выход, иначе она быстро окоченеет и останется здесь лежать до тех пор, пока не умрет.

Но куда же ей пойти? Куда не посмотри — непроглядная тьма. И ничего, что бы напоминало убежище.

Стоило ей об этом подумать, как впереди зажегся какой-то свет. Слабый, бледно-голубой. Этого хватило, чтобы Этери определила его как свой ориентир. Интересно, что это? Свечение в глубокой лесной чаще вряд ли хороший знак.

Девушка вышла на небольшую поляну. Летом она, должно быть, выглядит прекрасно. Из-под земли пробиваются стебли цветов и, расцветая, они раскрашивают мрачный лес, словно неровные мазки пастели. Сейчас же, зимней холодной ночью это был безжизненный заснеженный участок земли. Несколько серых булыжников и пней — вот и все, что на ней было.

Свет, который Этери увидела, исходил от большого камня. Совсем слабый, того и гляди погаснет. Она подошла ближе и замерла, не в силах отвести взгляд. На камне сидел мужчина. Очертания его фигуры светились, а сквозь него можно было разглядеть тени, отбрасываемые деревьями от света луны. Этери не смогла бы сказать, какого цвета у него волосы или глаза. Она видела его полупрозрачным. Видела острый выделяющийся подбородок, впалые скулы и шрам, пересекающий его глаз. Он был одет в свободную рубашку с широкими рукавами, верхние пуговицы были небрежно расстегнуты. Широкие бесформенные штаны и странного покроя плащ, наброшенный на плечи. Короткие волосы уложены назад, открывая широкий лоб.

Этери смотрела на призрачного мужчину, а он посмотрел на нее.

— Ты видишь меня, — он не спрашивал. Утверждал очевидный факт.

В его голосе не было эмоций… Ни единой. Он словно эхом разносился в ее голове, тихий, как шелест летней молодой листвы по ветру. Он напоминал гул из глубин океана. Крик о помощи похороненного заживо…

— Да.

Лицо мужчины осталось непроницаемо. Этери судорожно выдохнула. О боги! Да он даже не моргал! Он просто смотрел, и его взгляд до безумия пугал.

— Тебе не холодно?

Этери вздрогнула, пытаясь успокоить разбушевавшиеся мысли.

— В тонком платье зимой не слишком тепло, — объяснил он.

— А… — она так и не нашла, что на это ответить. Зато имела про запас сотню вопросов. — Я ничего не понимаю. Где я нахожусь? Это ты меня сюда перенес? И… дьявол, — выругалась Этери. — Кто ты такой?!

— Ты находишься в Терновом лесу. Можешь звать меня Эдди, — после этих слов его полупрозрачное тело засветилось чуть ярче. — И нет, я не похищал тебя, потому что мертв.

Его голос был настолько спокойным, словно он рассуждал вовсе не о смерти, а о любви к ежевичному джему.

— Не могу сказать точно, почему ты меня видишь, но во время Йоля я становлюсь сильнее. Может быть, поэтому. А может быть, потому, что ты видящая.

— Откуда тебе об этом известно?! — стуча зубами от холода, спросила Этери.

— Я же умер, — ответил он. — И если мне недоступен вечный покой и полная красок жизнь, единственным развлечением остается наблюдение за смертными. И остальными.

— Значит, ты душа, которая не обрела покой? — негромко спросила девушка. — Призрак?