Апельсиновый вереск. Дорога возврата

— Здесь не место для таких разговоров, но… Надо быть осторожнее. Фонзи, — она поморщилась и неосознанно положила руку на живот, туда, где раньше была рана от копья, — слишком хорошо нас знает.

Больше всего Этери ненавидела бездействие. Сейчас они ничем не могли помочь эрцгерцогу, который так ни разу и не появился после того, как ее отпустили, и эта беспомощность раздражала.

В конце концов, Этери решила, что не может сидеть, сложа руки. Оставив Тину с тетей Фейт, девушка незаметно выскользнула из покоев, но не успела сделать и шага, как ей перегородил дорогу недовольный Иэн.

— Куда это ты собралась?

По правде, собралась она найти Хейдена и во всем честно ему признаться. Мысль о том, что Фонзи Баррад захватит власть веекоролевстве, нервировала.

— Даже не думай! — разгадав ее замысел, рыкнул всадник. — Никто не поверит тебе. А если Фонзи, побереги Создательница, узнает о том, что тебе что-то известно, то сожрет тебя и не подавится!

— И что ты предлагаешь? — ощерилась Этери. — Сидеть в комнате и покорно ждать приема, где произойдет убийство?!

Взгляд Иэна изменился, скользнул по ее лицу, глазам, которые сейчас под действием амулета были голубыми, опустился ниже, к губам… Этери почувствовала, как краснеет. Мужчина тонко улыбнулся и отошел в сторону.

— Как насчет прогулки по дворцу, миледи?

Этери хмыкнула и присела в шуточном реверансе.

— Не отказалась бы, милорд, — по ее губам проскользнула улыбка.

Они шли бок о бок по длинным полутемным коридорам дворца, совсем не как охранник и его госпожа. Этери чувствовала рядом плечо Иэна, хоть и не касалась его руки. От его присутствия становилось спокойнее. Словно в этот момент она понимала, что ничего плохого больше не случится.

Этери гадала, как же Иэну Кадогану всегда удается находить ее? Или так работает метка связи? В прошлый раз, когда Тина увела ее с собой на кухню ресторации, всадник быстро нашел их и был он… Об этом лучше не думать. С тех пор словно прошла целая вечность. Быть может, для Этери время несется с такой скоростью, потому что ее не было в Ареморике три года?

— И что дальше?

— А?

Она подняла затуманенный взгляд. Иэн остановился рядом с позолоченными двустворчатыми дверьми и выжидательно смотрел на нее.

— Когда мы вернем королевство? — сказал он. — Что ты планируешь делать дальше?

В районе груди поднялась жаркая волна. Темная и угрожающая. Совсем как тогда, в первую встречу с Авалоной, спустя года. Она требовала немедленного ответа. И был он таким, что Этери вздрогнула при одной лишь мысли. Тем не менее, ее губы приоткрылись, а голос, став несколько ниже, произнес:

— Приморское Королевство никогда не знало мира. Оно всегда находилось на грани войны. Династия Арагда положила тому начало, истребляя всех волшебных существ, что поддерживали в Примории естественный баланс. Когда на престол взошел Пендрагон, то ситуация изменилась с точностью до наоборот. Страдали люди от чрезмерной вольности фейри. Я хочу найти середину. Мир для всех. Людей и фейри. Мое соглашение с Элфи послужит началу этой великой цели.

Их взгляды встретились и в этот момент Этери ощутила внутреннюю силу. Такую, какая может быть только у истинных королей. Она была никем. Но про нее написано пророчество. И даже без короны и королевства в ее жилах все равно текла кровь правителя.

Иэн вновь сделал это. Понял ее без слов. Мужчина улыбнулся, покачав головой, а затем развернулся, чтобы распахнуть двери и войти в таинственную комнату.

— А ты? — вонзился в его спину острый вопрос.

Всадник замер. Его плечи, обтянутые неброской накидкой, напряглись. Не оборачиваясь, он негромко произнес:

— А я буду рядом с тобой. Всегда.

Кто бы мог подумать, что из всех многочисленных помещений нового дворца они окажутся именно в Музыкальной комнате. Она была огромной. В помещении находилось по меньшей мере три высоких арки с выходом на общий балкон. Пол из белого мрамора устлан тонким ковром с орнаментом в виде маленьких ромбов. Посреди комнаты стоял рояль. Его крышка была поднята, словно совсем недавно за ним восседал таинственных призрачный музыкант. Из струнных инструментов, что высились на деревянных подставках на отдельном возвышении, Этери подметила мандолину, лиру, виолончель и лютню.

Подойдя к помосту, предназначавшийся для красивой демонстрации музыкальных инструментов, девушка сняла с вертикальной подставки лютню. Она оказалась тяжелее, чем выглядела. Четыре парные струны, корпус изготовленный из черного дерева, тонкий, как осиновая тросточка, гриф. Инструмент удобно ложился в руку и, было видно, что изготовлен профессионалом.

На какое-то мгновение всего лишь вздох, Этери перенеслась в Багряный лес империи. В ее голове зазвучали голоса.

“— Я хотел присоединиться к ансамблю и даже пробовал играть на лютне.

— Научился?

— Нет. Отец сломал ее и сказал не забивать голову ерундой”.