Апельсиновый вереск. По ту сторону Ареморики

Он медленно поднял голову, попадая в плен чужих глаз. Всадница, посадившая его в камеру, выглядела необычно. Капюшон темно-зеленого плаща практически полностью скрывал ее лицо, но он все равно смог узнать ее. От девушки веяло опасностью и смертью. Она убивала так часто, что печать смерти навсегда была запечатлена на ее душе. Такую печать видели только животные и очень редко некоторые фейри.

Элфи видел.

За спиной хэллы лежал потерявший сознание всадник. Значит, сионийцы выставили охрану перед его камерой. Разумная предосторожность. Хорошо, что его боятся. Плохо, что он как никогда безобиден.

Мужчина ровно дышал, погрузившись в глубокий сон.

— Что это? Сонный порошок? — спросил Элфи, криво улыбнувшись. Нестерпимая боль не давала ему улыбнуться так широко, как ему хотелось.

— Да, мой специальный состав, — кивнула она, и накидка начала сползать с плеч. — Всадники не поддаются сонным смесям, ядам, нас сложно убить оружием и почти невозможно волшебством, — уголки ее губ опасно взлетели вверх.

— Живучие твари.

— О нет, — хмыкнула она, — живучие твари тут только вы. Но я пришла к тебе не за этим.

Разумеется… К таким, как он, приходят не за длительными разговорами под чашечку ароматного чая. Не за советом и даже не за просьбой. К нему приходят заключитьсделку. Раньше Элфи всегда первым выдвигал свои условия, но не теперь.

Король Падших, как они прозвали его, был жалким пленником в стенах дворца императора Сионии. Он умирал и находился не в выигрышном положении. Но волшебные сделки были его главной способностью. Элфи мог обернуть их условия в свою пользу, даже находясь в цепях и не чувствуя ни грамма волшебства.

— Ты готова заключить сделку?

Хэлла кивнула.

В глазах Элфи вспыхнули яркие радостные огоньки и тут же погасли.

— И что ты хочешь, всадница? — его голос стал теплым, обволакивающим, лился ручейком, не давая ей и шанса на отступление.

— Помоги мне найти сокровищницу Его Императорского Величества.

На мгновение, всего на одно, альв удивился, дав волю настоящим эмоциям проявиться. Ему хорошо известно, что такое может храниться в сокровищнице правителя империи. Но ни один сиониец никогда в жизни не совершит преступление против родины, а именно таким оно будет, если пропадет эта вещь. Самая храбрая всадница культа Морриган просит его помочь в том, о чем настоящий всадник никогда бы не попросил.

Кто же она такая?

— Разве золото дороже преданности?

— Брось строить из себя законченного идиота. Ты знаешь, кто я, — с досадой отозвалась девушка.

— Догадываюсь, — подтвердил Элфи. — А вот догадываются ли они, — он кивнул на спящего всадника, — уже другой вопрос.

— Без лишних вопросов, — отрезала она, нервно взмахнув руками, — Найди мне сокровищницу, а взамен я помогу тебе выбраться отсюда.

Альв едва сдержал смех. Маленькая девочка думает, что может его обхитрить. К ее несчастью, она разговаривает с тем, кто живет на земле Ареморики очень долго. Она не сможет его обмануть, как бы не пыталась.

Зато для Элфи не составит труда это сделать.

— Меня не устраивают твои условия.

— Неужели?

Она скинула капюшон, и тот с шорохом упал назад. Всадница сложила руки на груди. Хэлла в себе уверена, но не настолько, чтобы развернуться и уйти, бросив его умирать. Если предположение Элфи верно, то она ни за что не бросит его здесь. И не только из соображений выгоды.

— Вот как мы поступим, — насмешливо сказал Элфи. — Ты поможешь мне и Этери выбраться из цепей. Затем мы незаметно покинем дворец, и ты проведешь нас через империю в Приморское королевство. В обмен мы снимем чары с сокровищницы, чтобы ты смогла незаметно туда проникнуть и забрать то, за чем пришла.

— Не равноценная сделка, — недовольно мотнула головой хэлла.

— У тебя нет выбора, — напомнил Элфи глубоким убаюкивающим голосом, — без посторонней помощи тебе никогда не снять чары. Ты и близко не сможешь приблизиться к сокровищнице.

Она мрачно улыбнулась.

— Хорошо, но как ты выполнишь свою часть сделки, если у бескрылых нет волшебства?

Альв улыбнулся в ответ, но внутри него все заледенело. Шрамы на спине стали ощущаться как никогда остро. Шершавая стертая кожа касалась железной стены, от жара которой оставались очередные метки.

Откуда она знает? Даже не всем приморцам известно о том, как у Элфи позорно отобрали крылья. Как обрекли на верную смерть. Когда он вспоминал, с каким упоением его лишали самого дорого, что было в его жизни, Элфи превращался в настоящее животное. Дикое, опасное, безумное. Готовое напасть и перегрызть глотку любому, кто напомнит, насколько он жалок.

Он обязательно выяснит, откуда ей известно о том, что он бескрылый. А пока ответит на ее вопрос так, как умеет.

— Сделка есть сделка, помнишь? — произнес он, не подавая вида, насколько сейчас зол. — Условия всегда должны быть соблюдены. Не сомневайся в этом.