АПН — я — Солженицын (Моя прижизненная реабилитация)

Увы, Солженицын, прочтя русский текст моей статьи, да еще с громким заголовком (в Америке его смягчили!) «Солженицын: игра белыми и черными» — заголовком, предложенным АПН на основе зачитанных мною им отрывков из моих речей на судах, — не только не сделал того вывода, на который я в тайне надеялась — но она вызвала у него гнев! «Когда-нибудь ты глубоко раскаешься в том, что ты сделала», — бросил он мне. Эти слова я услышала от него уже после того, как мы поставили свои подписи на свидетельстве о разводе. Я дала в свое время слово, подав с ним совместное заявление, и, несмотря на осложнившиеся наши отношения, которые делали для меня развод еще более страшным, приближая полный разрыв, я поставила свою подпись. Так мы оказались разведенными. По форме — мирным путем. Фактически — под давлением моего мужа!

После моего частичного «отступа» Александр Исаевич несколько смягчился. Летом 1973 года наши отношения начали налаживаться. Мы встречались на нашей общей даче. Собирались даже строить на нашем участке второй домик, чтобы обоим жить и трудиться в том уголке земли, который был нашим с ним любимым на земле. Обстоятельства оказались сильнее нас. Особенности характера Александра Исаевича, его развившаяся в последнее время маниакальная подозрительность привели к тому, что он заподозрил во мне врага и резко порвал со мной в октябре 1973 года, что нашло и реальное выражение в отказе мне от перевода на мое имя нашего дачного участка — это тогда, когда он уже дал команду о печатанье «Архипелага» и, следовательно, ждал последствий. — То есть по отношению ко мне проявил себя как собака на сене! Таковы были наши отношения, когда Александр Исаевич был выслан за пределы СССР. Что же удивительного, если, нанеся мне множество ударов, включая последний, да еще и лишив меня моего любимого уголка на земле (с большим трудом мне удалось отстоять его!), Александр Исаевич, плохо понимающий женщин вообще и даже свою собственную жену в частности, ожидал от меня грома и молний? Чтобы обезопасить себя от этого, он, не ожидая, когда они последуют (он бы их и не дождался!), стал порочить меня, порочить мою книгу.

«Оттираться всегда трудней, чем плюнуть!» — будет поучать он нас в своем произведении «Ленин в Цюрихе». Так он попытался поступить со мной. И я действительно убедилась в правоте этой формулы: действительно, оттираться во много раз труднее, чем плеваться, особенно если плюется человек, которому привыкли верить с закрытыми глазами, а «оттирается» человечек никому не известный, еще не завоевавший доверия у тех, которые его ранее не знали.

Подтверждением этих горьких мыслей являются и высказывания Дж. Хоскина, который не склонен доверять мне, доверять тому, что я пишу о нашей жизни с Солженицыным.

Я. Решетовская

Приложение № 13

Уважаемая госпожа Картер!

Обратиться к Вам меня вынуждают крайние обстоятельства.

Мне хочется верить, что я встречу в Вас женщину, которая при всем различии нашего положения и наших судеб окажется в состоянии меня понять. А поняв, поможет мне быть услышанной и понятой другими.

Ваш супруг во всей своей деятельности уделяет особое внимание защите гражданских прав. Я уверена, что и Вам не чужды его душевные порывы. Это позволяет мне обратиться к Вам с просьбой заступиться за мое право на выяснение истины и защиту от клеветы.

Из прилагаемой заметки, предназначенной мною для публикации, Вы поймете, что речь идет о систематической клевете в мой адрес, связанной с изданием моей книги «Саня» («Моя жизнь с Солженицыным»). Меня постарались опорочить еще до выхода книги с целью подорвать доверие к автору.

Мне приклеили ярлык брошенной жены, одержимой чувством мести, и, исходя из этого, стали ложно истолковывать и саму книгу, и причины, которые заставили меня опубликовать свои мемуары — мемуары о моей жизни с Солженицыным.

Тот, кто все-таки не поленился прочесть книгу, отнюдь не разделяли точку зрения критиков, составивших мнение о книге задолго до ее появления. Но, к сожалению, публика часто слышит не тех, кто справедлив, а тех, кто кричит громче.

Я послала письмо-ответ на рецензию в журнал «Пари-Матч», но оно напечатано не было (март 1977 г.).

Перед выходом книги в Англии издательство «Гранада» обратилось ко мне через представителя АПН с просьбой об интервью. Интервью было выслано в срок и… опубликовано не было! (Апрель 1977 г.)

Думаю, что причина — одна и та же. В обоих случаях я поясняла, что мемуары писались с одобрения Солженицына и что он не возражал против их опубликования. Значит, все вымыслы о «мести», «сведении счетов» и т. п. — беспочвенны.

Не увидело свет и интервью, взятое у меня корреспондентом американского телевидения еще в марте 1974 года. Думаю, по той же самой причине. Не удалось бы показать клокочущую ненавистью и жаждой мести женщину!