АПН — я — Солженицын (Моя прижизненная реабилитация)

Бросается в глаза также крайняя необъективность автора, вопреки противоположному утверждению безымянного автора предисловия к этой книге. Так, например, все факты, объединяющие Солженицына и Виткевича, трактуются совершенно различно применительно к одному и другому! Для Виткевича найдено подходящее слово — «лейтенантская краснуха» — и им все объясняется, и им же все с него списывается! Солженицын тоже был лейтенантом, тоже писал ему письма сходного содержания, вместе с ним написал «Резолюцию № 1», но его поведение отнюдь не объясняется тем, что он заболел «лейтенантской краснухой»!

Виткевич, тоже попавший на фронт со студенческой скамьи, тоже не ставший еще ученым мужем, попадает на Марфинскую «Шарашку»! Однако к нему — никаких претензий, никаких подозрений! Солженицын, видите ли, попал на эту «Шарашку» по той причине, что был «стукач»! (стр. 104 и дальше)!!!??? Не потому ли, не для вящей ли убедительности, автор перенес встречу Солженицына с Виткеви-чем из марфинского института, где она состоялась! — в Экибастузс-кий лагерь, где Виткевич никогда не был!!!??? Чтобы не вызвать у читателей законного недоумения…

Я могу попутно рассказать об обстоятельствах попадания Солженицына на «Шарашку»… Коммунист Л. В. Власов (он упоминается в разбираемой книге), узнав от меня, какая беда стряслась с Солженицыным, написал лично Берии письмо, в котором предложил использовать Солженицына как эрудированного физика-математика. Это важнейшее обстоятельство было в свое время опущено редактором при подготовке к публикации моей книги! К сожалению, о нем не написал и сам Солженицын в «Архипелаге». Там он пишет, что остался жив в лагерях благодаря своей физико-математике, забыв о том, кому он, возможно, обязан попаданием на «Шарашку» и о том, кто собирал и слал ему посылки на протяжении трудных трех экибастузс-ких лет! — Вот действительно уязвимое место у Солженицына, вот его Ахиллесова пята! Неумение быть благодарным! Это место уязвимо особенно сейчас, когда он сошел со сцены как политическая фигура и превратился, как принято о нем говорить, в религиозного маньяка.

У Солженицына есть и еще одно уязвимое место — особенно если еще смотреть на него как на в какой-то мере политическую фигуру — это шаткость, неустойчивость политических взглядов! Автор из последних сил старается их выправить, выпрямить, пытаясь изобразить Солженицына врагом нашей страны даже тогда, когда он честно воевал, заслуживал ордена и мечтал (да, мечтал!) о том, чтобы война привела к революции на Западе! Самое парадоксальное состоит здесь в том, что Солженицын будет благодарен автору за выпрямление его политических взглядов. Он и сам ведет ту же линию, прекрасно понимая, что неустойчивость, шаткость политических взглядов является его слабым местом. Именно это способствовало снижению его авторитета за рубежом, способствовало тому, что он сошел со сцены как политическая фигура, которой его постарались сделать! Я уж молчу о том, что это является грубым отходом от истины! Нетрудно понять, что автора истина не интересует!

Есть в книге, кроме несообразностей, и просто глупости! Так, например, отождествление Шурика Кагана с Исааком Каганом из «Круга первого», Бершадера (из «Архипелага») с Бершадским (учителем истории и завучем школы, в которой учился Солженицын)! Или связь между нашим «тайным бракосочетанием» и тем, что наши отцы служили в царской армии, о чем мы меньше всего думали! Это «открытие» автора может вызвать только улыбку!.. И множество подобного…

Если бы мне хоть отдаленно могло придти в голову, что моя книга «В споре со временем» будет использована в моей стране для фальсификации биографии Солженицына (как иначе можно квалифицировать такие версии, как: Солженицын сам себя арестовывает! бросает батарею, попав в окружение! подсовывает органам Госбезопасности свой «Круг» и архив, вызвавшие коренной перелом его судьбы!???) — я бы ни за что не согласилась бы ее публиковать!

Издательство «Прогресс» поступило бы куда благоразумнее и добилось бы большего эффекта, если бы вместо публикации книги Томаша Ржезача «Спираль измены Солженицына» издало бы большим тиражом книгу В. Лакшина «Друзьям „Нового мира“»! Впрочем, что я говорю! Ведь Лакшин оставляет за Солженицыным право считаться большим писателем, а не «сочинителем», которого Твардовский якобы считал «талантливым художником, но неопытным литератором» (стр. 145). (Как можно оскорблять память покойного Александра Трифоновича Твардовского?) А ведь Лакшин серьезно, умно, тонко, обоснованно развенчивает личность Солженицына!

Мне известно, что готовятся к публикации еще книги о Солженицыне. Если и они столь же легковесны — благоразумнее было бы, чтобы они не увидели свет!

Н. Решетовская

13 ноября 1978 г.

Москва, (адрес).

P.S. Я готова сделать и более подробные замечания по книге (устно или письменно), если встретится такая необходимость.

Приложение № 16