Апофеоз

И вот ко мне подходит он – бомжара. Не было в нём никакого величия, да о чём я? Это бомжатина, ребят. Драная куртка, какие-то треники вместо штанов, на нём поди и трусов нет. Волосы слиплись от пота и грязи, в ушах виден жёлтый налёт, из носа во все стороны торчат тёмные отростки.

– Может уйдёшь, а? – говорю я. – Это место для людей, а ты человеком не являешься. Какого чёрта бомж подошёл именно ко мне? – думаю я.

Он поднял руку, согнутую в кулак. Театральным жестом встряхнул её и показал скрытую доселе златую цепочку с крестом. На его помятом лице заиграла странная улыбка. Типа – «я что-то знаю про жизнь, сынок».

– И что? – задаю резонный вопрос. – Я похож на верующего или как?

Бомж тупо садится напротив меня, прямо на красный диванчик, который начинает издавать странные звуки под его пятой точкой. –Пссс-

Всё это кажется мне странным. Каким-то нереальным. Нужно встать и уйти, зачем я трачу свои нервы и силы на ЭТО?

– Ты не сможешь – говорит мне бомж.

Я действительно, блин, не могу. Мало того, что повернуть головой нельзя, так нельзя и совсем чем-либо двинуть. Я будто замёрз. Меня типа паралич хватил или ещё чего.

– И я не бомж – говорит мне бомж.

Кажется, что рот мой заклеили. Я только могу сидеть и смотреть, смотреть и нюхать. Может они мне что-то в еду подсыпали?

Не дай бог меня эта падла ограбит или чего-то мне повредит. С землёй тут всё сравняю.

– Я всадник по имени Голод – говорит мне не бомж.

И после его слов началось самое страшное.

Скрутило живот, потом стошнило, кинуло в дрожь. Я провалился в серию из бредовых образов, потонул в море психотропных идей. Меня размазало, расплющило, впечатало в какую-то иную реальность.

Всадник действительно стал всадником. Тощая лошадь с красными глазами била по воздуху копытами, её бока были изъедены плешью. На ней сидел такой же худой человек; вокруг него роились стаи мух, ос, стрекоз. Всё это рябило в глазах и ужасным шумом отдавало в мозгу.

Я знал, что эти насекомые внутри меня. Я знал, что они снаружи.

ОНИ ПОВСЮДУ

Из моего рта потекла чёрная жижа, я лежал где-то в канализации и страдал от страшных приступов тошноты.

Меня выворачивало наизнанку, тошнило белыми личинками, я вытаскивал руками длинных цепней из своей трахеи. – Склизкий ты червь – говорил Всадник – все вы такие, что-то говорите про милосердие, а сами выбрасываете кучу еды в мусорку.

– Вы такие мерзкие, что мне даже и работы не остаётся – продолжал Голод.

– Лишь иногда я топчу посевы и уничтожаю виноградные лозы. В остальное время я смотрю на деяния ваших рук: на смерть животных, на смерть детей, на смерть бездомных.

Всадник спрыгнул с коня и дал мне руку. Могучим хватом он вырвал меня из причудливого трипа. От его прикосновений хотелось плакать и есть – всё это делать одновременно.

– Скоро наступит Конец – сказал он – уже скоро ваш мир будет уничтожен, грядёт великая битва у холма Мегиддо. Голод положил руку на сердце и начал молиться.

«Это нормально или что?» Моё сознание и тело существовали отдельно, всё было так сложно, что мне стало легко. Я просто смотрел по сторонам и старался не дышать носом. Как же от Голода воняет!

– Я рад, что ты выбрался из детского дома и обрёл своё дело – Голод вздохнул – жаль, что ты стал ТАКИМ. Его взгляд пытался испепелить меня, зуб даю. Он смотрел на меня неодобрительно, тёр свои плечи и притоптывал одной ногой.

«Какое выдуманной сущности дело до моей несуществующей совести?».

– Я отец твой – его голос взорвался в моей голове – грязная уличная девка родила тебя, а потом бросила на пороге детского дома.

– Городиться мне нечем, но это я тебя породил – от его слов мне было страшно, было очень больно, очень обидно.

– Как ты мог? – я расплакался.

Голод долго стоял и смотрел на зелёное солнце. Было непонятно, кто из них более нереален. Это длилось очень долго, мои глаза успели устать, слёзы успели засохнуть.

– Теперь ты будешь возвещать Конец – наконец вымолвил Голод – будешь помогать силам Света.

Он дал мне запятнанную грязью и жиром табличку с надписью: «Конец близок!», а потом протянул тот самый сверкающий крест. Удивительно, что его грязная рука не запачкала творение неизвестного мастера.

– Проповедуй! – его рука начертила в воздухе серию каких-то знаков.

БАМ – мой мозг вспыхнул огнями и погас.

***

С тех пор я хожу по городу и возвещаю людям конец.

– Покайтесь – кричу им я. Но меня мало кто слышит.

А мне и дела нет, ведь я заранее победил. Папка не только лишил меня чувства голода, он лишил меня всех чувств. Сделал бессмертным.

Дал мне работу.

И вот я работаю – хожу и кричу. Призываю задуматься о будущем. Может я уже и вам однажды что-то такое кричал в уши.

А вы как? Услышали меня?

«Я буду жить вечно»

В какой-то момент я понял, что умер. Странно это, не так ли? Но так оно и было. Странно, непонятно, как-то извращённо. Такое тяжело представить, но я попробую объясниться.

Жил я в небольшом городишке, где были только одноэтажные домики. Аккуратные дороги, ровные газоны, счастливые соседи. У каждого свой участок, бассейн, барбекюшница. Тишь да гладь.