Апокалипсис

— Угу, — тихо протянула пленница.

— Держи, — он залез во внутренний карман и достал начатую пачку солдатских галет.

Катя с опаской пошла к нему, прижимая одной рукой куклу к груди, схватила галеты и быстро кинулась обратно в свой угол.

— Спасибо.

Самурай только кивнул головой и закрыл дверь. Еще не хватало привязаться к этому ребенку. Это не ребенок, это пленный, к которому он не имеет никакого отношения.

Позади послышался гомон, который заставил Шона обернуться. По ступеням спустились гвардейцы, весело о чем-то споря и смеясь. Особый отряд с нашитыми крест-накрест красными лентами на груди и спине — палачи. Возглавлял их лично Бес, который не так давно принял на себя командование гвардией, но пока не отошел от дел карательных, а точнее сказать, не хотел расставаться с любимой работой. Этого отмороженного верзилу втайне ненавидели и боялись, кажется, все жители Нового Рима. Группа палачей остановилась, увидев Шона.

«Странно, но с ними должен быть проповедник. Эти ребята просто так не приходят. Убийство должно быть праведным. Как же иначе? Нужно, чтобы перед смертью несчастный все же принял их веру и отправился в свой последний Млечный путь», — пробежали в голове мысли, и Самурай прищурил и без того узкие глаза, но вслух сказал другое:

— В чем проблема?

— Приказано пленных в расход. Генерал собирается выступать против Князя. Оставлять балласт в стенах города опасно, да и кормить их ни к чему. Так что... — Бес развел руками, длинный кинжал на поясе покачнулся.

— Чего стоим? — спросил подоспевший проповедник брат Степан, любимчик пастора Ивана за фанатичное стремление убивать неверных. Долговязый, лысый, с вытянутым лицом и темными кругами под глазами служитель истинной веры. Голос высокий и противный, похожий на женский.

Самурай ненавидел проповедников. Особенно этого. Степан отвечал за казни внутри Нового Рима под видом очищения душ неверных. Взять бы его сейчас за глотку и приставить к лысой башке пистолет. Посмотрел бы он, как этот верующий захочет отправиться в свой Млечный путь.

— Ну-у-у, — протянул служитель в красном балахоне, — чего застыли, дети мои? Дел много. Давайте начнем.

Бес отдал приказ, и гвардейцы стали открывать камеры и вытаскивать из них пленников. Те молча выходили, щурились от света, озирались по сторонам. Шон смотрел на это без эмоций. Ему не было их жалко, не было противно. В конце концов, все, что сейчас творилось, его ровным счетом не касалось. Он просто наблюдал за происходящим. Несчастных выстроили в колонну. В камере осталась только Катя.

— Выводите последнего, — скомандовал долговязый, и палачи беспрекословно направились в сторону Самурая. Шон медленно оторвал спину от бетонной стены, так же не спеша подошел к стальной обшарпанной двери и уперся в нее левой рукой.

— Открывай.

— Нет, — отрезал Самурай.

Гвардейцы обернулись к Бесу, тот — к Степану, повисла пауза.

— Что ты себе позволяешь?! — красный балахон вздрогнул от гнева и направился к Шону быстрыми шагами.

— Я сказал — нет.

— Ты отступаешь от веры! Знаешь, что за это бывает?! Хочешь гореть в пламени?! Хочешь, чтобы огонь очистил твои грязные деяния и помыслы?!

— Моя вера — это приказ генерала. Он приказал охранять девчонку. Других распоряжений я от него не получал.

— А мне приказано очистить неверных! — проорал Степан так, что лысая голова покрылась бурыми пятнами.

— Кем приказано?

— Я не буду обсуждать это с тобой!

— Тогда я говорю нет, — правая рука Шона легла на рукоять пистолета.

Гвардейцы тоже схватились за оружие.

— Значит так? — Степан подошел почти вплотную к Самураю. — Ты не исполняешь священные приказы учителя нашего, который ведет нас в новый мир?

— Я повторяю: я исполняю приказы генерала Луция, — чуть не по слогам проговорил Шон.

Обстановка накалилась до предела. Гвардейцы передернули затворы на оружии. Самурай выхватил пистолет и прислонил дуло ко лбу священника. Тот задрал руки кверху.

— Отставить! Что происходит? — проорал неизвестно откуда появившийся Сергей.

За ним грациозно проследовала Татьяна, уперлась плечом в стену и, скрестив руки на груди, стала наблюдать за происходящим.

— Бес, прикажи своим опустить стволы. Живо! — ударяя рукой по оружию гвардейцев, проорал офицер.

— Выполняйте, — нехотя пробурчал командир гвардии и сам убрал свой клинок в ножны.

— И ты, Шон. Тебя это тоже касается.

— Он отступник. Его нужно предать суду, — дрожащим голосом вымолвил священник, смотря, как от его лица отдаляется дуло пистолета.

— В чем проблема?

— Они хотят забрать девчонку, — убирая оружие в кобуру, отрапортовал Самурай.

— И-и-и?

— Я не получал приказа от генерала.

Сергей резко обернулся и посмотрел на невинно улыбнувшуюся Татьяну.

— Кто отдал приказ по пленным?

Степан кивнул головой в сторону девушки.

— Ясно. Забирайте тех, кого вывели.

— Нам нужны все.

— Я что, неясно выразился? Забирайте этих, — он указал рукой на пленников, — и идите.

Бес презрительно сплюнул, и гвардейцы повели заключенных наверх. Священник пофыркал, что-то пробормотал недовольно себе под нос, но пошел вслед за палачами.

— С огнем играешь, Шон. Смотри.

— Я всего лишь исполняю приказ.