Апокалипсис

Луций окинул собравшихся взглядом и вышел. Быстрым шагом он проследовал по улице, встретив по пути Самурая. Тот вскинул руку вверх, приветствуя своего генерала. В левой руке был сухпаек, который он почему-то спрятал за спину. Луций кивнул и прошагал мимо. Дойдя до холма, на секунду застыл у лестницы, с осторожностью прикоснулся к перилам, подождал еще мгновение и вбежал наверх.

Александр сидел на своем троне. Высохшее, до безобразия изуродованное тело больше напоминало египетскую мумию, нежели живого человека. Помутневшим глазом он смотрел на свою руку. Из-под посеревшей плоти торчала желтоватая кость. Две с лишним тысячи лет он жил на земле и управлял этим миром, стремясь угодить своему хозяину. Но тысячелетия пролетели, словно одно мгновение, и пришло время расплаты, или что там будет за гранью его долгой жизни. А там будет ждать его хозяин, который воздаст ему по заслугам. Отступать было некуда.

Что ни говори, а он был предан своему делу, фанатично верил в то, что поступает правильно. И теперь, когда его власть, его сила таяли на глазах, оставалось лишь одно — остановить Татьяну, которая возомнила себя выше богов, выше самого хозяина, который дал ей все то, что она имеет сейчас. Эта хитрая девка решила напоследок прибрать все к своим рукам, но мир должен быть разрушен. Должен. Столько лет он шел к этой цели не для того, чтобы разочаровать Анатаса. Ада Александр не боялся, он боялся проиграть. Если бы он понял, раскусил ее раньше, то придушил бы собственными руками, но теперь он не имел прежней магической силы, теперь он был просто источником, питающим Тринадцатого жизненной энергией.

Александр стиснул зубы. Ну, ничего. Ничего. Он тоже не прост. Александр знал, что сын генерала Марс находится у Князя. Рожденный от Тринадцатого должен умереть. Александр не мог снова проиграть, не должен новый мессия искупить грехи людей. С человечеством должно быть покончено, ибо так хотел хозяин. Александр тяжело поднял голову и посмотрел на открывшуюся дверь, в которую вошел генерал.

— Мое почтение.

— Проходи, присаживайся. Хочу поговорить с тобой.

— Я постою.

— Ну как знаешь.

— Что-то важное?

— Хотел обсудить с тобой кое-какие дела.

— Почему не сказал Татьяне? Она бы передала мне. Я сейчас немного занят, у нас переговоры не сложились.

— Я наслышан. Но поговорить я хотел именно с тобой. Думаю, Татьяна вполне сможет заменить тебя на время нашей беседы.

— Как скажешь. Я весь внимание.

— Ты знаешь, я слабею. Возможно, больше не увидимся. Сам понимаешь, осталось мне не так много.

— Сожалею, — только и вымолвил Луций.

Ему было наплевать на Александра, на его общину, на его веру и даже на Новый Рим. Он был одержим только своей Марией. Ради нее он был готов жить, быть богом, убивать и умирать. Все остальное было прахом, таким же, как его воспоминания, как его жизнь и как он сам. Александр знал это, знал и потому позволял Татьяне мечтать о власти. Пока генерал был нужен, нужна была и его Мария.

— Так о чем будет разговор?

Полуживой старик тяжело вздохнул, кашлянул в кулак несколько раз, потом долго морщил посеревший лоб.

— Знаешь, что будет, если тот, кого ты ищешь, победит?

— Его ищете вы. Мне наплевать на этого парня. Для меня он не представляет никакой угрозы. Хотите, чтобы я приколотил его к кресту? Пожалуйста. Скажете четвертовать его? Без вопросов.

— Было наплевать! — Александр повысил голос, даже ударил кулаком по подлокотнику трона, но это вышло нелепо и неуклюже. — Ты слишком долго его искал. Слишком долго я исцелял тебя, тратя свои силы. Ты терзал свое тело много раз по пустякам, бессмысленно и без видимой на то причины. Хватит, — голос правителя сорвался, и он закашлялся утробным кашлем, жадно хватая воздух ртом, словно в комнате кончился кислород.

Луций спокойно ждал, пока закончится приступ.

— Послушай меня. Послушай. Ты должен убить этого парня. Он не должен жить на этой земле. Он ничтожная ошибка, которую тебе нужно исправить. Ты — бог этой планеты. И только ты сможешь возродить ее. Но нужно избавиться от того, кто мешает это сделать. Сколько лет мы ведем войну с неверными? А все потому, что мы не можем обезглавить змею. Пока в людях есть другая вера, кроме нашей, мы обречены, — глава «Огненных братьев» из последних сил поднялся. — Этот лживый мессия грозит не только нашему делу. Он угрожает... — Александр стиснул зубы, его кадык дернулся, с трудом пропустив ком, подкативший к горлу. — Татьяна будет в опасности, пока жив этот мерзавец. Понимаешь, о чем я?

— При чем здесь она? — Луций прищурился, сделал шаг вперед.

— Сам подумай, — трясясь всем телом, Александр опустился обратно и обхватил свою седую голову руками. — Если мы проиграем, что будет с нами? Ты бы оставил в живых врагов? Ты знаешь, она мне как дочь. Хрупкое беззащитное невинное дитя. Когда меня не станет, кто позаботится о ней?

— Я не дам ее в обиду.