Апокалипсис: катастрофы прошлого, сценарии будущего

Победа Ельцина над путчистами в августе 1991 года, фактический запрет КПСС и гибель союзных властных структур означали конец шестилетней перестройки: множество донельзя затянувшихся узлов оказалось обрублено единым махом. Россия вступила в стадию послевоенной разрухи: коммунисты ушли, оставив в наследство дотла разоренную страну, и государственное строительство начиналось практически с нуля. Любое посткатастрофное правительство спешно консолидирует власть, добивает поверженные структуры прежней власти и добивается международного признания.

Как не надо делать государственный переворот

Начавшийся вечером 18 августа путч к утру 21 августа превратился в бездарную пародию на государственный переворот. Путчисты лишний раз подтвердили «первую заповедь изменника»: заговор удается в первые три часа – или не удается вовсе.

По сообщениям информационных агентств, Саддам Хусейн, узнав о путче в Москве, назвал его «хорошо сделанным делом». По словам народного депутата РСФСР Владимира Лысенко, Горбачев вечером 18 августа закончил беседу с Крючковым, Баклановым и генералом Варенниковым словами: «Ну и мудаки же вы!» Хусейн ошибся. Горбачев оказался прав.

Танки вошли в город утром 19-го. И просто встали на улицах. Телефоны, международная связь продолжали работать. Арестов не было. Не было, собственно, и объявленного комендантского часа: всю ночь по городу, как обычно, летали машины, и никто никого особенно не пытался задерживать. Военные патрули отсутствовали.

Существуют разные версии происшедшего. С точки зрения экспертов, однако, в качестве образца заговорщики использовали план ареста Хрущева в 1964 году. За исключением того, что дача Хрущева была на Кавказе, а Горбачева – в Крыму, все остальное совпало: арест, дозированное объявление для прессы, танки, введенные в Москву не для захвата власти – она уже была захвачена, а так, на всякий случай, для поддержания порядка.

В 1964 году о мнении народном никто не думал. Народу предлагалось автоматически принять произведенные изменения, обсудить их за ужином с друзьями и жить дальше в соответствии с новыми указаниями. Сходным образом мыслили и заговорщики 1991 года.

У них не было и не могло быть разработанного плана действий на период после 19-го. Для них переворот закончился успехом в момент, когда на крымской даче был арестован Горбачев. Дальше, по обычной логике развития советских политических сюжетов, не должно было быть ничего, кроме многочисленных поздравлений от общественных организаций, трудовых коллективов и отдельных граждан.

Как ни парадоксально, заговорщиков подвели их собственные политические взгляды. Судя по реакции хотя бы маршала Язова, восклицавшего при аресте: «А че? А че такое?», заговорщики вообще не сознавали, что совершенное ими называется государственной изменой, – в течение семидесяти лет в СССР подобные действия назывались сменой руководства.

То, что произошло в Москве тогда, не было путчем военным. Это было скорее путчем психологическим – прежняя психология страны столкнулась с новой.

В своем первом воззвании путчисты не скрывали своей приверженности идеалам великой Империи – это, похоже, их и погубило. Их заклинания о «единстве Отечества» были не простой демагогией (безусловно, необходимой при всяком путче), но и отражали искреннюю веру заговорщиков в то, что единая Империя существует в реальности.

Видимо, именно вера в действенность классических образцов привела путчистов к грубой ошибке: успешно изолировав Горбачева в его крымском имении и передав по захваченным каналам Гостелерадио набор сообщений и воззваний, они безотлагательно почили на лаврах. Российская верхушка, для ликвидации которой еще утром 19-го было достаточно взвода солдат, осталась нетронутой, Дом правительства РСФСР – незахваченным, и Ельцин получил бесценную временную фору.

Бардак как лучшее средство защиты Конституции

Давно уже отмечалось, что лучше всего Ельцин действует именно в экстремальной ситуации. Так получилось и на этот раз: с 11.00 19 августа Ельцин начал действовать по принципу «как подкову кует за указом указ: кому в лоб, кому в нос, кому в пах, кому в глаз». Суть множества указов сводилась к следующему: члены Государственного комитета по чрезвычайному положению (ГКЧП) являются особо опасными государственными преступниками (российские юристы квалифицировали деятельность ГКЧП по расстрельной ст. 64 УК РСФСР «Измена Родине»); исполнение приказов ГКЧП должностными лицами России также будет квалифицироваться как государственное преступление; в отсутствие законного президента СССР Ельцин берет на себя его конституционные обязанности по подавлению измены.