Апокалипсис: катастрофы прошлого, сценарии будущего

Таким образом, к январю 1918 года во всей России было всего около 4000 человек, готовых и желавших воевать в составе алексеевских отрядов. При этом их стратегическое положение было совершенно отчаянным. В Новочеркасске они находились на птичьих правах. Атаман Каледин сочувствовал их делу, но вынужден был считаться с мнением казаков, которые требовали удаления добровольцев с Дона. Крепкого тыла не было, поскольку за спиной у них были те же самые казаки, смотревшие на «золотопогонников» с нескрываемой неприязнью. А впереди лежала необъятная Россия, которая не слишком жаловала большевиков, но совершенно не желала возврата к дореволюционным порядкам. При таких условиях белые не только не имели шансов выиграть гражданскую войну, но даже фактически не имели сил для того, чтобы ее развязать. И все-таки война началась.

«Постреляв, уходили неизвестно куда»

Первая операция добровольцев против большевиков была проведена еще в ноябре 1917 года, когда атаману Каледину понадобилось разоружить два большевистских запасных полка, стоявших в Новочеркасске. Операция прошла бескровно. 25 декабря 1917 года по старому стилю, или 7 января 1918 года по новому стилю, было официально объявлено о формировании Добровольческой армии. Общее руководство взял на себя генерал Алексеев, а военное командование было возложено на генерала Корнилова. Наступать эта армия, конечно, не могла, но само ее возникновение было фактическим объявлением войны. Однако из того, что война была объявлена, вовсе не следовало, что она была обречена распространиться на всю Россию и продлиться еще два года.

Новость о создании Добровольческой армии повергла большевистское руководство в состояние, близкое к панике. С юга доносили, что «положение крайне тревожное», «Каледин и Корнилов идут на Харьков и Воронеж», хотя на самом деле добровольцы еще даже не выдвинулись на фронт. Заместитель наркома по военно-морским делам комиссар Склянский докладывал Совнаркому, что Дон мобилизован поголовно, а вокруг Ростова собралась армия в 50 тыс. сабель и штыков, в то время как под командованием Корнилова не было и половины этих сил. Против корниловцев были двинуты крупные силы, и уже в конце января красные начали наступление на Ростов и Новочеркасск. Тут-то и выяснилось, что гражданская война в основном шла в тот момент лишь в воображении добровольцев и противостоявших им красногвардейцев. Фронт корниловцев мгновенно рухнул, и белая гвардия начала поспешно отступать. Начался знаменитый Ледяной поход белой армии, который больше всего напоминал бегство. Деникин описывал его довольно поэтично: «По бесконечному гладкому снежному полю вилась темная лента. Пестрая, словно цыганский табор: ехали повозки, груженные наспех ценными запасами и всяким хламом; плелись какие-то штатские люди; женщины в городских костюмах и в мягкой обуви вязли в снегу. А вперемежку шли небольшие, словно случайно затерянные среди «табора» войсковые колонны – все, что осталось от великой некогда русской армии. Шли мерно, стройно. Как они одеты! Офицерские шинели, штатские пальто, гимназические фуражки; в сапогах, валенках, опорках».

Все это выглядело как полный крах движения, так что гражданская война вполне могла кончиться, не успев начаться. Каледин, по крайней мере, рассудил, что все кончено. 11 февраля он заявил на заседании донского правительства: «Положение наше безнадежно. Население не только нас не поддерживает, но и настроено к нам враждебно. Сил у нас нет, и сопротивление бессмысленно». В тот же день Каледин застрелился. Ледяной поход между тем закончился новой катастрофой. Корнилов вывел остатки своей армии на Кубань и попытался с ходу взять Екатеринодар. Штурм провалился, а сам Корнилов 13 апреля погиб от шального снаряда, после чего руководство армией перешло к куда менее харизматичному Деникину.