Апокалипсис – книга надежды. Курс 12 уроков

*Это толкование высказывают Ипполит Римский, Иларий Пиктавийский, Андрей Кесарийский.

*Это толкование высказывает Икумений в своем комментарии.

Какое большое многообразие пониманий книги! И каждое по-новому высвечивает роль Иисуса в деле спасения людей. Это лишь четыре основных толкования, а было высказано намного больше – книга как завещание Бога, как активно действующий пророческий свиток и пр. Существующие разнообразные толкования были мной подробно описаны и проанализированы в моих предыдущих работах по Апокалипсису[184]. Интересующиеся могут найти там анализ аргументации древних церковных авторов и современных библеистов, тщательный разбор, насколько хорошо то или иное толкование гармонирует с остальной образностью Апокалипсиса, – в настоящей книге будет приведено только самое существенное.

Критические аргументы в отношении толкований запечатанной книги как книги жизни или Писания Ветхого Завета

Итак, по итогам многостороннего анализа два толкования из рассмотренных четырех недостаточно органично вписываются в общий контекст повествования Апокалипсиса.

Толкование запечатанной книги как «книги жизни» подвергается критике, – в предшествующем повествовании Откр 3:5 Иисус уже сказал, что именно Он принимает решения о записи имен в ней, и после этого было бы несколько искусственно спрашивать «кто достоин раскрыть книгу сию?». Книга жизни в Апокалипсисе действительно «раскрывается», однако это происходит уже к концу повествования, в описанном в Откр 20:12 последнем суде над всеми людьми. Причем в тексте Апокалипсиса книга жизни всегда называется именно «книга жизни», и из шести упоминаний о ней в повествовании уже складывается целостная смысловая картина. Так что «запечатанная книга» и книга жизни – явно два отдельных образа.

Понимание книги как Писания Ветхого Завета высказано уже в ранней христианской традиции, оно отражает важный принцип интерпретации Писания через Христа и заслуживает большого уважения. Тем не менее это толкование хуже сочетается с «таинственностью» запечатанной книги, не столь явно акцентирует идею универсального владычества Иисуса и нуждается в расширении с помощью других толкований.

И тем самым из четырех толкований на «финишную прямую» выходят два понимания книги – как небесной книги судеб и как предвечного замысла Божия о мире и человечестве. Нужно сказать, что целый ряд комментаторов не делают различий между этими двумя толкованиями, считая их синонимичными. Однако мы сейчас покажем, что они имеют весьма существенные смысловые отличия.

Несоответствие между толкованием запечатанной книги как небесной книги судеб и смысловыми акцентами повествования Апокалипсиса

Начнем с толкования книги как небесной книги судеб. Оно тоже хорошо засвидетельствовано в раннехристианской традиции – Иларий Пиктавийский говорил, что в книге содержится «прошлое и будущее»; латинский поэт Пруденций (348–405) считал, что запечатанная книга – это книга знания будущего[185]. Схожие выражения употребляет и известный греческий толкователь Апокалипсиса Андрей Кесарийский: «…разумеем также и глубину Божественных судеб»[186]. Это толкование находится в русле иудейской апокалиптической традиции; важно, что оно хорошо сочетается с темой воцарения Иисуса. Что может быть более великой наградой для Агнца-Победителя, чем получить книгу судеб всего мироздания, содержащую все, что было, есть и будет?!

Однако здесь-то и кроется проблемный момент. В этом понимании книга предстает внешним атрибутом, эмблемой, а ее вручение – неким внешним жестом. Если речь идет о заранее записанных судьбах мироздания, то здесь присутствует идея детерминизма, а также статичность – эта книга уже написана, ничего не прибавить и не убавить. Получается, Иоанн плачет, потому что не знает будущего, а Иисус может показать ему, «что будет после сего», и при этом все время акцентируется «знание», а не активное «участие»…

Важно, что если внимательно прочитать остальное повествование Апокалипсиса, то мы не найдем идеи о том, что все будущие события мировой истории предопределены и записаны заранее. Но мы увидим идею, что у Бога есть великий замысел о человечестве, о цели его исторического пути; однако в настоящее время мир далек от своего совершенного состояния. Между Богом и человеком встали злые силы, и они изощренно сопротивляются замыслу Божию, удерживая людей под своим влиянием и властью. Но этот разрыв между великим замыслом и нынешним состоянием оставляет пространство для активных действий и для надежды, что Иисус, как «Омега», возглавит исторический процесс и приведет человечество к эсхатологическому свершению. И тогда в сияющем «Небесном Иерусалиме» благая воля Бога совершится в полноте.