Апокриф

Это находка вызвала особое внимание, так за несколько дней до операции по захвату Острихса, перестал выходить на связь работавший под прикрытием и введенный в окружение «делателя депутатов» сотрудник ФБГБ. Именно этот сотрудник, как намекали следственные органы, поставлял основную информацию, позволившую пресечь заговор. Настоящее имя агента в прессе не называлось, но сообщалось, что в окружении Острихса он был известен, как Воста Кирик. Возникла версия, что сотрудник ФБГБ мог быть случайно разоблачен кем-то из баскенских сепаратистов, с которыми последнее время активно контактировал Острихс. При этом компетентные органы частично приоткрывали старые секреты и намекали, что именно пропавший агент более десяти лет назад участвовал в очень рискованной и очень успешной операции против баскенского террористического подполья, а теперь он мог стать объектом мести.

Острих изворачивался и утверждал, будто сам не видел Восту Кирика уже около трех недель и тем самым окончательно изобличил себя во лжи. Изъятые по всем правилам криминалистической науки, со строжайшим соблюдением процессуальных норм, смывы крови были доставлены сразу в три (в том числе, две независимые!) лаборатории для генетического экспресс-анализа, в то время как кадровая служба ФБГБ (в запечатанном конверте!) предоставила суду генетическую формулу своего агента. Это уж у них там такое правило: каждый кадровый сотрудник в интересах возможной посмертной идентификации проходит соответствующее обследование, результаты которого хранятся за семью печатями.

Объявление результатов экспертизы в суде и сравнение их с данными из запечатанного конверта было очень эффектным. Острихс никак не мог объяснить наличие в своем временном жилище свежих следов крови того человека, который по его же словам в этом месте не появлялся. Не обошлось, конечно, без заявления с его стороны, что все это является фальсификацией и провокацией, о возможности которой его предупреждали. Судья не преминул задать вопрос: «Поясните, кто именно вас предупреждал?»

Читая сообщение об этом моменте судебного заседания, Тиоракис невольно напрягся… но напрасно. В публикации сообщалось, что этот элементарный вопрос сразу поставил обвиняемого в тупик, и он не назвал своего доброхота.

«Эх, чудак ты, чудак! — ощущая дополнительный острый укол совести, отметил для себя Тиоракис. — Это ведь ты, скорее всего, меня боялся подвести! Не знал, что со мною случилось на самом деле, и на всякий случай промолчал…»

Предъявленные доказательства суд счел вполне достаточными, чтобы заключить самого Острихса и еще трех человек вместе с ним, под стражу до окончания следствия. Троих, и в том числе Репта, отпустили под значительный залог, внесенный все тем же олигархом С.

* * *

Такова была официальная версия событий, которую оппозиционная пресса сразу же подвергла жесткой критике, обнаруживая и указывая на разного рода нестыковки и слабые места обвинения. С соответствующими заявлениями выступали правозащитники и адвокаты, имелись весьма скептические отзывы из-за рубежа, но в пропагандистской войне слишком большое значение имеет совокупная мощь залпа. Кроме того, к нытью правозащитников обыватель привык и часто даже им раздражался, особенно, когда ему упорно долдонили о гуманизме, милосердии и строгом соблюдении судебных процедур, даже когда речь шла о заведомом насильнике и убийце детей, о боевике с бомбой, или о матером коррупционере. Что касается адвокатов, то эти — за деньги, или ради обретения широкой известности (что в конечном итоге, опять же — деньги), готовы «ничтоже сумняшеся» утверждать об отсутствии достаточных доказательств и требовать оправдания подзащитного, даже если его в присутствии десятка свидетелей и с мешком награбленного за спиной поймают прямо на месте преступления.

Вот, если бы сам Острихс имел возможность обратиться к широкой публике с комментариями по поводу предъявленных ему обвинений и своим знаменитым «поверьте», — тогда все могло полететь к черту. Однако давать ему такого шанса никто не собирался. Следствие велось в закрытом режиме, а специально подобранные и соответствующим образом настроенные люди на эти фокусы не поддавались.

Все шло к тому, что партии власти удалось-таки с минимальными издержками и на достаточно длительный срок выдернуть Острихса из предвыборного политического процесса. Напряжение, конечно, сохранялось и ситуация требовала очень больших пропагандистских и организационных усилий, но самый опасный взрыватель можно было считать обезвреженным…

* * *

И все-таки бомба шарахнула! А заложил ее, как оказалось, сам Острихс.

Через два дня после ареста, то есть как раз неделю назад. Сначала на зарубежных новостных телевизионных каналах, доступных к приему в НДФ через спутники и почти одновременно по компьютерным сетям стал распространяться видеоролик, в котором сам Острихс Глэдди рассказывал о том, что ему известно о готовящейся в отношении него провокации и даже предсказывал как она будет выглядеть.