Аполлинария Суслова

Аполлинария Прокофьевна на долгие годы, если не на всю жизнь, остается в положении все еще как бы начинающей и сомневающейся в своем даровании писательницы, нередко, как увидим дальше, мерами не совсем обычными расширяющей пределы своего жизненного опыта, и порою кажется – не с целью ли воплощения его в своих художественных произведениях?

Нашу героиню занимают в известной степени вопросы общественно-политического характера. Сюда, пожалуй, нужно отнести и тот факт, что в 1870 г. в ее переводе вышла книга «Жизнь Франклина» М. Минье.

Долинин А. С. Достоевский и Суслова. С. 171.

Смерть Франклина была горестным событием для двух частей света. В Филадельфии весь народ собрался на его похороны, происходившие при печальном звоне колоколов, драпированных в черное, и при всевозможных знаках всеобщего почета. Выразив признательность и сожаление тринадцати колоний об этом гениальном благодетеле, этом мужественном освободителе, конгресс подписал всеобщий двухмесячный траур для всей Америки. Когда известие о смерти Франклина достигло Франции, ее законодательное собрание было занято своими работами. Красноречивый истолкователь всеобщей скорби, Мирабо, взошел 11 июля на трибуну и воскликнул: «Франклин умер. Возвратился в лоно Божества гений, освободивший Америку и изливший на Европу поток просвещения. Мудрец, одинаково принадлежавший двум странам света, человек, которого оспаривали друг у друга история наук и история государств, без сомнения, принадлежал к разряду самых высоких существ человеческого рода.

Политические кабинеты обыкновенно отмечают смерть людей великих только в их надгробных похвалах; придворный этикет часто предписывает лицемерный траур. Нации должны носить его только по своим благодетелям; представители наций обязаны рекомендовать уважению народа только героев человечества.

Конгресс назначил четырнадцати штатам конфедерации двухмесячный траур по Франклине, и Америка платит в эту минуту дань уважения одному из отцов своей конституции. Не будет ли достойно нас, господа, присоединиться к этому акту, принять участие в изъявлении уважения, перед лицом света и ввиду признания прав человека, философу, который наиболее способствовал распространению торжества этих прав на всей земле? В древности воздвигли бы алтари этому могущественному и обширному гению, который, на пользу смертных, охватывая мысленно небо и землю, сумел усмирить и молнию, и притеснителей.

Просвещенная и свободная Франция должна по крайней мере дать доказательства воспоминания и сожаления об одном из величайших людей, какой когда-либо служил философии и свободе. Я предлагаю предписать национальному собранию трехдневный траур по Вениамине Франклине».

Это предложение, поддержанное Лафайетом и герцогом Рошфуко, было принято собранием, и Франция разделила с Америкой траур по Франклине, как разделяла ее удивление к этому великому человеку. Таковы были почести, воздаваемые необыкновенному человеку, который так прекрасно выполнил жизнь и так хорошо понимал смерть. На вторую он смотрел как на средство улучшения первой, и с двадцатитрехлетнего возраста составил для себя остроумную эпитафию, в которой выражена его надежда на Бога и уверенность в лучшее будущее.

Здесь лежит

Пища червей, тело типографщика

ВЕНИАМИНА ФРАНКЛИНА.

Подобно старой книге, листы которой изорваны, переплет изношен, но произведение не утрачено, оно явится, как нужно думать, в новом издании, пересмотренном и исправленном

АВТОРОМ.

Бедный работник, сочинивший эту эпитафию, вошел беглецом в Филадельфию, бродил по городу без работы и впоследствии сделался в этой колонии законодателем и главой государства. Нуждающийся, он трудом достиг богатства; невежда – учением возвысился до науки; неизвестный – своими открытиями и заслугами, величием своих идей и обширностью благодеяний добился удивления Европы и признательности Америки.