«Аполлон-8»

– Это «Аполлон-8», прямая трансляция с Луны. – Его голос, проходящий сквозь почти 400 000 км пустоты, казался более высоким и гнусавым, чем на самом деле. Однако он был сильным и устойчивым, как и несущая его волна. – Билл Андерс, Джим Ловелл и я провели предрождественский день за экспериментами, фотосъемкой и включениями двигателей нашего корабля для разворотов. Сейчас мы последуем тому же, чем занимались весь день, и покажем вам стадии лунного заката.

В эфире затрещали помехи, однако изображение осталось четким, и Борман продолжил запланированный экипажем рассказ:

– Луну мы все воспринимаем по-разному. Для меня она символ большой пустыни, неприветливого образа жизни, пустого пространства. Она выглядит как нескончаемые долины пемзы, и здесь уж точно не захотелось бы жить или работать. Джим, а ты о чем больше всего задумывался?

– У меня мысли очень схожие, – ответил Ловелл. – Огромность и пустынность здесь поразительны, и из-за этого осознаешь то, что есть на Земле. Земля отсюда кажется большим оазисом в огромной космической пустоте.

– Билл, а ты что думаешь? – спросил Борман.

– Я думаю, что меня больше всего впечатлили лунные восходы и закаты, – сказал Андерс, верный своей роли фотографа. – Они особенно подчеркивают суровость ландшафта, а длинные тени выделяют рельеф, который трудно увидеть на очень яркой поверхности, над которой мы сейчас пролетаем.

Пилоты, которых попросили быть поэтами, очень старались соответствовать такому заданию и вполне сносно с ним справились. Однако именно Андерс – профессионал при исполнении – высказался наиболее естественно для своей миссии, и Борман с Ловеллом это знали. Поэтому до конца трансляции они следовали негласному решению играть в открытую и попросту описывать то, что видят.

– Сейчас мы приближаемся к Морю Смита, небольшой области плоского типа, покрытой темным ровным материалом, – сказал Андерс.

– То, что вы видите за Морем Смита, – это кратеры Кестнер и Гильберт, – прокомментировал Ловелл.

Андерс добавил:

– Горизонт здесь очень-очень четкий. Небо совершенно черное, а Земля, то есть Луна, простите, – мгновенно поправился Андерс, – очень светлая.

Луна внизу, Земля в небе – чтобы к такому привыкнуть, требовалось время.

Зрители вновь увидели Болото Сна, моря Спокойствия, Изобилия и Кризисов. А затем корабль наконец приблизился к тому, что довольно зловеще называлось лунным терминатором – ровной, четкой линии на лишенной воздуха Луне, где дневной свет мгновенно сменялся ночью без всяких промежуточных оттенков солнечного света в атмосфере, делающих земные восходы и закаты такими долгими и постепенными. Особенность терминатора, впрочем, заключалась в том, что он мог быть двояким: либо таяние света, либо его наступление – все зависело от того, стоишь ли ты в тени, глядя на солнце, или стоишь на солнце и смотришь в тень. У Бормана на этот счет было четкое предпочтение.

– Сейчас вы видите длинные тени лунного восхода, – сказал он, – и для всех людей на Земле у экипажа «Аполлона-8» есть послание, которым мы хотим с вами поделиться.

Андерс достал полетный план и открыл последнюю страницу. Пусть трое астронавтов и не обладали поэтическими талантами – но теперь у них наконец были стихи, которые можно произнести.

– «В начале, – принялся читать Андерс, – сотворил Бог небо и землю. Земля же была безвидна и пуста, и тьма над бездною, и Дух Божий носился над водою. И сказал Бог: да будет свет. И стал свет».

Андерс прочел еще немного, затем его сменил Ловелл:

– «И назвал Бог свет днем, а тьму ночью. И был вечер, и было утро: день один. И сказал Бог: да будет твердь посреди воды, и да отделяет она воду от воды».

После Ловелла дело завершил Борман. Он прочел древние слова о том, как собралась вода и явилась суша и как Бог назвал сушу землей, а собрание вод – морями, и закончил все словами: «И увидел Бог, что это хорошо». Затем командир экипажа, добравшегося в такие дали и столько увидевшего, обратился примерно к миллиарду людей – представителям неутомимого биологического вида, склонного к путешествиям и поискам, ради которого экипаж и пустился в свой полет.

– И от имени экипажа «Аполлона-8» мы завершаем передачу пожеланием спокойной ночи, удачи и веселого Рождества. Благослови Бог всех вас на старой доброй Земле.

Затем радиосигнал с корабля прервался, и трое астронавтов, совершающих витки вокруг Луны, вновь остались одни, оторванные от остального человечества. Теперь, когда трансляция завершилась, землянам – мужчинам, женщинам, детям – оставалось лишь делать выводы из всего увиденного и услышанного.

* * *

По завершении передачи Фрэнк Борман по-прежнему оставался командиром летящего в космосе корабля, и этот корабль все так же кружился по одной и той же лунной орбите. Потому-то Фрэнку не терпелось после телешоу вновь вернуться к непосредственным обязанностям.