«Аполлон-8»

Потом в канале стало тихо.

* * *

Астронавты в корабле, воспользовавшись паузой, немного посидели в тишине. Наконец-то никаких срочных процедур, никаких оглашаемых с Земли списков необходимых дел. Финальные приготовления к маневру TEI делались по возможности без слов: вслух произносилось лишь самое необходимое, в остальном царила тишина.

Когда до маневра оставалось меньше получаса, Борман вновь заговорил:

– Фантастическая получилась неделя, да?

– Будет еще лучше, – с улыбкой ответил Ловелл, думая о доме.

В следующие 20 минут астронавты занимались разнообразными рутинными делами, в том числе наведением остронаправленной антенны. Сейчас она была не нужна, но, когда они выйдут из-за Луны, она понадобится.

Андерс посмотрел в иллюминатор.

– Надо же, там темнее темного, – сказал он.

Прошло еще несколько минут. Борман взглянул на часы, отсчитывающие время до включения.

– Семь минут, – объявил он. – Подходим к шести.

Как и прежде, астронавты расположились в креслах и пристегнулись, не затягивая ремни. На этот раз корабль необходимо было разогнать на 1083 м/с, доведя скорость как минимум до 2380 м/с – немалое ускорение всего за две минуты. Экипаж вновь должна была прижать к креслам перегрузка, довольно умеренная (меньше 1 g), но после четырех дней полной невесомости и она покажется больше обычного.

Андерс назвал очередные параметры ориентации из полетного плана. В ответ Борман подправил положение корабля относительно вертикальной и горизонтальной оси.

– Готовность две минуты, – объявил Андерс.

Когда истекли последние секунды, компьютер вновь выдал «код последнего шанса» – «99:20».

Ловелл, подавшись вперед, нажал «Исполнить»[55].

* * *

Атмосфера в ЦУП вовсе не походила на ту, какую поощрял Крис Крафт. Его операторы были профессионалами и обычно соблюдали правила поведения в зале, то есть сосредоточивались на выполняемой работе и сводили лишние разговоры к минимуму. Однако во время отсутствия связи эти правила получали послабление, и, хотя при первой потере сигнала общий настрой был довольно напряженным, сейчас ситуация стала привычной. Тишина в наушниках, пустые экраны без телеметрических данных – почему бы не перемолвиться словом с соседом?

Однако нынешний период отсутствия связи отличался от прочих. Меньше чем через 20 минут ЦУП получит известие – либо очень хорошее, либо очень дурное, в зависимости от того, как сработает SPS. Дурное известие, скорее всего, будет означать гибель трех отличных парней. Наученный опытом 23-месячной давности, Крафт уже знал, что такое потерять трех человек, и повторять такой опыт не хотел. Поэтому даже при относительном молчании в зале Крафт все же предпочел бы, чтобы тишина была полнее.

– Вы не могли бы помолчать?! – рявкнул он.

В ответ к нему повернулись головы.

Крафт не обращался ни к кому конкретному. До него долетали тихие голоса из одного конца зала, и если выбирать того, чей голос раздражал его больше других, то это оказался бы голос летного врача Чарлза Берри. Забота о здоровье астронавтов, разумеется, дело необходимое, но сейчас был явно не тот случай. Если двигатель откажет, рецепт на марезин или секонал никак не поможет, и, на взгляд Крафта, уж Берри-то сейчас мог бы держаться как можно дальше от событий.

– Замолчите! – повторил Крафт. – Не знаю, как остальные, а я тут думаю о том, как наши ребята выйдут с той стороны Луны.

Крафт хмуро оглядел зал, показывая, что упрек относится ко всем без исключения.

В Эль-Лаго и Тимбер-Коув призывать кого-то к тишине не было необходимости. Сьюзен Борман и Валери Андерс сидели вдвоем, бок о бок, на кухне Борманов. Мэрилин Ловелл – на полу гостиной, поджав ноги, – точно так же, как во время недавней телепередачи.

В нижней строке телеэкранов, настроенных на репортаж об «Аполлоне-8», и в верхней части главного экрана в ЦУП часы показывали время от старта – 3 суток 17 часов 19 минут и 12 секунд. Некоторые зрители, устроившиеся у домашних телевизоров, без дополнительных объяснений знали, что это время, когда должен включиться двигатель для возвращения к Земле. В ЦУП это было отлично известно всем до одного. Если двигатель запустится как надо, он разгонит корабль, и последний период отсутствия связи закончится раньше: радиоконтакт восстановится всего через 15 минут и 10 секунд.

Включение двигателя, невидимое и неотслеживаемое, либо произошло, либо нет. Долгое ожидание вестей с корабля проходило, как и желал Крафт, в тишине. Он ничего не говорил. Молчал и Джордж Лоу. Молчал Чарлз Берри. Кен Маттингли за пультом капкома не оглашал ни время начала, ни время окончания маневра: если невозможно подтвердить, произошло ли событие, то не было смысла о нем объявлять. Чьи-то пальцы постукивали по столу, щелкали чьи-то зажигалки, полетные часы отсчитывали время.

Через неполных 12 минут после предполагаемого включения двигателя Маттингли нарушил тишину в эфире. Как и в случае выхода на лунную орбиту, ожидать отклика от экипажа пока было рано, однако надеяться – уже можно.

– «Аполлон-8», Хьюстон, – сказал Маттингли невидимому кораблю и заодно всем телезрителям.