«Аполлон-8»

Крафт и руководство НАСА были не очень-то уверены в надежности SPS – отчасти потому, что слишком упорно думали о статистической сводке, которую НАСА в последнее время часто оглашало перед прессой. В командном и служебном модуле 5,6 млн деталей, говорило агентство, а это значит, что, даже если все они будут работать на 99,9 % безупречно, целых 5600 деталей могут отказать. Это шокирующее число в основном было призвано поразить публику сложностью работы, которую выполняло космическое агентство, однако инженеры НАСА знали, что эта статистика бессмысленна, поскольку никто никогда не пошлет человека в космос на космическом корабле с надежностью в 99,9 %. От приличной конструкции требовалось три или четыре девятки справа от десятичной запятой[26]. Не менее важная причина иметь в CSM миллионы компонентов состояла в том, что многие из них были запасными или резервными или даже резервными к резервным. Они не вступали в работу, если только не откажут те компоненты, которые они подстраховывают.

Инженеры НАСА были уверены в двигателе. Его топливом был не жидкий кислород, смешиваемый со взрывоопасным веществом вроде керосина или жидкого водорода, для которого требовалась бы система зажигания. Вместо этого SPS использовал самовоспламеняющуюся топливную пару – в данном случае аэрозин-50 и четырехокись азота, которые нужно всего лишь свести вместе внутри камеры сгорания и они тут же вспыхнут и дадут тягу. А для того, чтобы без проблем доставить оба компонента топлива в нужное место, в главном двигателе не будут использоваться турбонасосы, склонные к отказу. В SPS компоненты топлива подавались давлением газа наддува – гелия.

Если двигатель достаточно надежен для выхода на орбиту (а инженеры Крафта полагали, что да), то была еще одна причина не ограничиваться облетом. Американские беспилотные зонды – посадочные аппараты для жесткой и мягкой посадки и спутники Луны – давно уже испытывали на себе непредсказуемость лунного притяжения. Гравитационное поле Луны было неравномерным и имело участки с притяжением больше обычной величины в одну шестую земной гравитации, которые могли сбить корабль с курса. Такие неравномерности объяснялись концентрациями массы – «масконами» – остатками метеоритов из тяжелых металлов, которые давным-давно врезались в Луну и ушли под ее поверхность. Масконы не представляли никакой опасности в течение миллиардов лет, однако при появлении над ними аппарата с Земли простирали свои невидимые гравитационные руки и непредсказуемым образом встряхивали его.

– Каждый раз, когда мы рассчитываем траектории с помощью имеющихся гравитационных моделей Луны, мы промахиваемся на три километра, – сказал Тиндалл Крафту. – Однако если поместить на орбиту командный модуль, то мы сможем подобрать эмпирический набор формул, который поможет правильно предсказывать орбиту.

Десять витков казалось вполне приличным количеством для корабля, обращающегося вокруг Луны. Это позволяло собрать хороший набор данных о масконах, не говоря уже о тщательной фоторазведке поверхности, которую можно будет использовать для планирования посадки на Луну.

Тиндалл знал, что для его начальника этот аргумент будет иметь особый вес. Орбитальный полет повышал риск для «Аполлона-8», зато снижал его для всех последующих лунных «Аполлонов». Простая арифметика, а Крафт арифметику любил.

После некоторого обсуждения Крафт отпустил Тиндалла и его команду добывать нужные цифры и делать дальнейшие расчеты, которые подтвердили бы, что они смогут выполнить свою часть планирования. На это требовалась пара дней, которые, как полагал Крафт, были нужны и ему, и остальным.

В конце недели он вызвал к себе того единственного человека, в чьем мнении нуждался больше всего: Джина Кранца. Кранц стал настолько весомой фигурой в общей деятельности ЦУП, что ему не хватало времени сидеть за пультом во время каждого полета. Вместо этого он теперь работал на каждом втором полете, исполняя роль руководителя на полетах с нечетными номерами; это значило, что не он будет главным при полете «Аполлона-8». Крафт этому только радовался: Кранц ему нужен был для того, чтобы помочь спланировать полет и вообще определить, возможен ли он.

Когда Кранц появился, Крафт перешел сразу к делу.

– Мы готовим предложение перенести полет к Луне на декабрь, – просто сказал он. Кранц не ответил, и Крафт продолжил: – Возвращайся к себе, а завтра утром скажешь мне, кто должен планировать полет и есть ли причины, из-за которых этого делать не следует.

Однако Кранц не стал дожидаться следующего утра, так что он прямо с телефона Крафта позвонил Бобу Эрнуллу, своему главному компьютерщику. Эрнулл поспешил в кабинет Крафта, где узнал, что затевают его начальники. На вопрос Крафта о том, справятся ли программисты с нужными расчетами, Эрнулл ответил лаконично:

– Крис, если ты отдашь мне все компьютеры в здании 12 и здании 30 на все выходные, я дам тебе ответ в понедельник.