«Аполлон-8»

В этот миг «Аполлон-8» стал спутником Луны. Космический корабль огибал ее по эллиптической орбите, высшая точка которой, по показаниям бортовых приборов, находилась на высоте 313 км, а низшая – всего 111 км: в точности те самые параметры, что были запланированы Хьюстоном. А трое астронавтов, огибающих Луну по орбите, были единственными людьми на Земле и над Землей, которые знали, что все получилось как надо.

* * *

В ЦУП по-прежнему царило молчание: бездействующие люди за пультами постукивали карандашами по столу, покачивали ногами, гасили сигареты и прикуривали новые. Многие из операторов постоянно посматривали на часы полетного времени в передней части зала: на пульты не поступала с корабля никакая информация, и часы были единственным источником хоть каких-то данных. Поэтому с часов не сводили глаз, сперва отсчитывая время до самой ранней отметки – момента, когда они услышат голоса астронавтов в том случае, если двигатель не запустился, – а затем до более поздней, более радостной, которая была бы свидетельством того, что корабль замедлился и находится на окололунной орбите.

Когда время для первой отметки истекло, некоторые операторы переглянулись. Улыбнуться, правда, пока никто не осмелился: тишина, предвещающая добрые вести, могла никогда не кончиться, а это означало бы вести очень дурные.

Еще некоторое время в наушниках слышались только помехи, экраны не транслировали никаких данных.

Через 34 минуты и 2 секунды после того, как корабль ушел за Луну, Карр начал вызывать его.

– «Аполлон-8», я Хьюстон. Прием, – произнес он, зная, что ответа ожидать пока рано, хотя надеяться уже можно.

– «Аполлон-8», Хьюстон. Прием, – повторил он через 33 секунды.

– «Аполлон-8», Хьюстон. Прием, – повторил он еще через 15 секунд.

Он повторил ту же фразу еще через 18 секунд, и следом через 13 секунд, и еще через 23 секунды.

И наконец, спустя еще 8 секунд – через 35 минут и 52 секунды после потери сигнала – безжизненное потрескивание в наушниках операторов сменилось живым звуком.

– Продолжайте, Хьюстон, я «Аполлон-8», – произнес безошибочно узнаваемый голос Ловелла. – Маневр выполнен. Наша орбита 313,2 на 112,0.

– «Аполлон-8», Хьюстон. Рад слышать ваш голос! – ответил Карр.

На деле капком мало что мог услышать, поскольку все вокруг него вскочили как один с ликующими возгласами и кинулись обниматься. Бурные эмоции перехлестывали пределы того, что обычно дозволялось этикетом ЦУП, но это никого не заботило: о приличиях никто уже не думал. Пол Хейни, комментатор НАСА, описывающий происходящее для ранних утренних передач, сделал очевидное официальным:

– Получилось! Все прошло удачно! «Аполлон-8» теперь на окололунной орбите! – прокричал он среди всеобщего гвалта. – Весь зал ликует!

В доме Борманов, где – как и подозревал Фрэнк – Сьюзен в одиночку пережидала на кухне долгое «лунное молчание», было гораздо тише. Но даже здесь невозможно было не слышать радостные возгласы, доносящиеся из гостиной.

* * *

Америка мало-помалу просыпалась под новость о том, что трое ее граждан находятся на лунной орбите. Маневр совершался в предрассветный час – это означало, что большинство людей страны, запустившей корабль к Луне, в момент произнесения Ловеллом долгожданных слов попросту спали. Хьюстон, разумеется, был исключением: в 03:50 утра в доброй половине домов горел свет. И определенно, были исключениями районы НАСА, такие как Тимбер-Коув и Эль-Лаго, где спали только дети. Однако до остальной части страны счастливая весть о выходе «Аполлона-8» на окололунную орбиту дошла через несколько часов после самого маневра, ко времени утреннего кофе.

В большей части остального мира, где уже наступил день, реакция была совсем другой. Репортажи о полете заняли львиную долю времени на британском канале Би-би-си, репортеры которого комментировали включение двигателя для выхода на лунную орбиту в прямом эфире. Весть о том, что маневр закончился благополучно, пришла туда в более удобный час – в 09:50 по Гринвичу. В лондонских пабах были включены телевизоры, толпящиеся люди не отрывали взгляда от экранов. А если и были такие, кто заказывал пинту пива рано утром, то у них ведь был повод для празднования. Во время этих передач самый известный астроном страны, сэр Бернард Ловелл из обсерватории Джодрелл-Бэнк (не родственник астронавту, чье имя теперь стало таким прославленным), назвал полет «одним из важнейших событий в истории человечества».