Апология

x x x Как за каждой вещью стоит цена, так была во мне, не извне стена, я, смотревший на жизнь во все глаза, до сих пор усвоил в ней пол-аза.

Она будто чужой спесивый язык, я и слова сказать на нем не привык, вот она -- дикий, таинственный текст, разве справишься с ним переменой мест?

Я уехать хочу в чужие края, да за мной потянется жизнь моя, и я буду дальше ее губя, в каждом зеркале снова встречать себя.

Я несвежий и грустный ее продукт. Я проезжий тип, эмигрант и фрукт. За моей спиной исчезает земля, на которой сохнет моя сопля.

До свидания, пьющие сок берез. Лет в двенадцать последние капли слез источили в ладошку мои очеса и с тех пор расплакаться мне нельзя.

Я как камень сух, я колючкой стал. Я пришел на суд и я устал. Хоть лежит на мне вина-не-вина, я прошу, Ваша Честь, отпустить меня. 11 февр.88

x x x Невозможно собрать воедино этот темный таинственный блеск, склеить кислой тоской муравьиной в оглушительной кроне небес.

Разбредается счастье на части, на суставы и пряди свои, на мучительный рот, на безвластья муравьиного прах и слои.

Темнокрылые губы и руки, напряженные жизнью своей в тридцати сантиметрах разлуки -как за тысячу желтых полей.

Эта жаркая власть непонятна -быстрых пальцев, ресниц, губ и глаз, -за янтарной стеной многократно этот бред загорался и гас.

Точно сон прерываемый явью -горизонт и за ним -- горизонт, да дорога, которую плавит восходящее множество солнц. 11 февр. 88

СИНИЙ ВАГОН

Исчерпай это небо до дна, пусть останется серое мессиво снега, это прошлого века унылая нега, это книга за сотню страниц до нашествия сна,

это стаи секунд, уплывающих через глаза -через вереск соленых ресниц в берег синего моря, это неба -- финифть, это -- камни темниц в облаках аллегорий, это -- вздутые вены границ, за которые выйти нельзя.

Это -- синий вагон, отраженье лица в полированном дереве, это -- мятый билет на помятой ладони моей, это -- окраины, это -- платформы, это -- земляное тесто полей, это -- вороны родины в верной истерике,

................................................................... ................................................................... ................................................................... ...................................................................

Элегическое "Ау!" выдыхается ртом в сплющенные холодом звездчатые чешуйки воды, это -- зима, раздирающая рот, замораживающая следы, это -- снег -- не мой, сыпучий-скрипучий дом.

Исчерпай это небо меня! 2 марта 89

x x x Все вокруг притворилось Италией, все вокруг притворились не мной -и смыкались, как ветви миндальные, города за моею спиной.

Разве в жизнь эту легкую верится, -кто мне мир этот весь нашептал? И ударилось яблоком сердце о Земли повернувшийся шар. Рим, март 89

x x x Я живу в эмиграции, в иноземном песке, все что вижу -- абстракции на чужом языке.

Море точно абстрактное, даже запаха нет, только солнце громадное наполняет мой бред. Остия, апр. 89

x x x Пусть бессмыслицей жизнь обернулась, пустячком географии пестрой, лоскутами пространства скупого -и летает бесцветный наперсток и латает запутанной нитью белых, красных, сиреневых улиц матерьял неизбежных открытий, заучи же язык бирюзовый -колдованье морское Европы.

Сердце было то влажным, то птичьим в оглушающем мареве римском, мостовые влачили конвеер из слепящего лоском величья. Поднимала у Форума пальма эмигрантка с песков аравийских, над сиятельным городом веер и бездомные кошки шипели точно души в камнях Колизея... 8 июня 90

x x x Закуси белую косточку на руке, сделай больно коже -- очнись, очнись! На каком тебя разбудить языке, ты в Венеции, ночь, и тебе снится жизнь -

не такая, что мальчиком вообразил этот мир клиновидным -- кулек? телескоп? Ты в Венеции... белую косточку закуси -этот город -- ковчег, и сейчас -- потоп.

Вот он мелкий народец каналов, мостов, ставен, жалюзей, ангелов, мачт, фонарей, львов, трагет, гондол, барок, крестов, отпускаемых в небо взамен якорей.

Потому-то, наверное, острова не уходят лагуной из этих широт, ибо лучшее место найдешь едва -как вода стеной над ним встает. 7 июня 89

x x x Я -- "изысканный мужчина", ты -- "изысканная женщина", и легла меж нами чинно Атлантическая трещина... 10 июня 89

x x x Ничего не умеешь, имеешь, уметь не хочешь, хочешь чтобы само пришло, сама пришла, потому что в Вене-Риме-Нью-Йорке длинные ночи, как в Москве, Вавилоне... кусок стекла

или просто дыра в стене, дверной проем, бойница, проницаемые взглядом до той пустоты -- насквозь, через которые втекают-вытекают лица, все лица жизни, сколько их за нее набралось,

оставляя по себе нелепый, чужой, привычный осадок -этакое никому-кому-нибудь письмецо -рысьи бега сгибов, углов, овалов, отвердевающих складок -это твое-не твое собравшее их лицо.

Комната, номер отеля, каюта, купе вагона -неси меня-его-меня каменный, железный, деревянный конверт ты разберешь эту скоропись жизни, Персефона, в зеленой, бурой, сгоревшей своей траве.