Апостол

Перед Павлом стояла та же задача, что и в Коринфе и в Эфесе: приобретать верующих для Христа, обучать будущих учителей и проповедников, которые сами продолжат его дело. Многочисленна и сильна была римская церковь; проповедовал ли в Риме Петр, точно не известно, но вполне возможно, что римская община обязана ему своим возникновением. Как бы то ни было, множество городов Южной Италии ждали своего проповедника, большие города северных долин, за рекой По, и селения в Апеннинах не знали еще Христа. В Рим приезжало немало путешественников со всех концов света, и Павел никогда не знал, с кем он повстречается завтра, в какую далекую землю унесет благую весть его новый друг. И сами римляне, богатые и бедные, хотели видеть Павла. По традиции считается, что даже Сенека, все еще влиятельный государственный муж и философ, беседовал с апостолом; но так называемая "Переписка Павла с Сенекой" является подделкой третьего века и ничем не интересна.

Никто не выходил равнодушным из дома апостола. В этом доме все было полно чистой радости и счастья, звучала музыка, пелись гимны. Пройдя через годы испытаний, Павел не огрубел сердцем и не состарился духом. Во всем, что было для него важно, он был вежлив, добросердечен, не обидчив с обидчиками, великодушен с малодушными. Он все еще умел, как никто, поддержать слабого, укрепить сомневающегося, не любил спорить о второстепенных предметах. Римляне видели, что Павел живет согласно принципам учения, о котором писал им за три года до своего приезда: "Мы, сильные, должны сносить немощи бессильных и не себе угождать: каждый из нас должен угождать ближнему во благо, к назиданию". Подражая Иисусу, он не подчеркивал человеческие недостатки, но говорил о возможностях, не осуждал ближних, если они не предавали Господа своего, открыто совершая грех: тогда апостол бывал суров, но никогда не лишал грешника надежды и со временем утешал и укреплял его.

Да, в этом доме отчаявшиеся обретали надежду. Гнев, стеснение, разочарование пропадали здесь без следа. Сильнее, чем когда-либо, чувствовал Павел всю незначительность и бессилие человеческой личности, и то, что Господь избрал его, "наименьшего из святых", для проповеди неисчислимых щедрот Своих, было в его глазах непостижимым чудом. Нам даже кажется, что его радовал этот контраст между величием Послания и ничтожеством посланника — будто самого слабого из людей вооружили мощным, неведомым оружием.

Стражники, стерегущие Павла, сменялись один за другим — волей-неволей им приходилось присутствовать при молитвах и беседах Павла. Они чувствовали внутреннюю силу их узника, чувствовали прикосновение к вечности.

Павел стоял на коленях и мыслями был далеко — в Греции и Малой Азии, вознося молитву за христиан Эфеса, Колосс и всех возлюбленных детей своих. И часовой слышал его слова:

"Желаю, чтобы вы знали, какой подвиг имею я ради вас и ради тех, которые в Лаодикии и Иераполе, и ради всех, кто не видел лица моего в плоти, дабы утешились сердца их, соединенные в любви для всякого богатства совершенного разумения, для познания тайны Бога и Отца и Христа, в Котором сокрыты все сокровища премудрости и ведения. Это говорю я для того, чтобы кто-нибудь не прельстил вас вкрадчивыми словами; ибо, хотя я и отсутствую телом, но духом нахожусь с вами, радуясь и видя ваше благоустройство и твердость веры вашей во Христа. Посему, как вы приняли Христа Иисуса Господа, так и ходите в Нем, будучи укоренены и утверждены в Нем и укреплены в вере, как вы научены, преуспевая в ней с благодарением. Смотрите, братия, чтобы кто не увлек вас философиею и пустым обольщением, по преданию человеческому, по стихиям мира, а не по Христу; ибо в Нем обитает вся полнота Божества телесно…"

Многих упоминая поименно, входя насколько возможно, в их нужды и обстоятельства, Павел молился один, иногда же — вместе с Аристархом, Лукой и другими. Часто в молитвах своих он создавал замечательные выражения веры. Может быть, римский часовой был первым человеком, услышавшим слова, облетевшие Асию, а потом и весь мир:

"Тому, Кто действующею в нас силою может сделать несравненно больше всего, чего мы просим, или о чем помышляем, Тому слава в Церкви во Христе Иисусе во все роды, от века до века. Аминь".

Многие старые знакомые снова увидели Павла, Аристарха и "врача возлюбленного" Луку. Один из них был Иоанн Марк, некогда бежавший из Памфилии и поссоривший Павла с Варнавой. Может быть, приехав в Рим с Петром, он остался там или же прибыл с Кипра, либо из Александрии. Павел забыл давние обиды и вскоре уже пишет о Марке с искренней симпатией. К 61 году к Павлу уже присоединились в Риме Тимофей и Тихик, асийский посланник, бывший с апостолом в Иерусалиме, а также Димас, вероятно, македонянин из Фессалоник, которого ждало печальное будущее.